Охотники за новостями - стр. 19
Куда мне столько? Я на работу иду, коллег угощу. Ну, ладно возьму ещё парочку.
Когда я уходил, народ с переплатой вовсю разбирал мандарины, помогая возместить убытки пострадавшему. Дух протеста витал над городом.
***
Днем опять пошёл дождь. Тенгиз дремал за засыпанным мандариновой кожурой столом, мы с Зурабом развалились на стульях перед окном и глядели на то, как струи воды обрушивались на резные балкончики трёх этажей. Ливень изощрялся как мог – менял направление и наклон струй, то лупил по окнам с удвоенной силой, то оступал, чтобы перевести дух и начать свою одиссею заново. Окна заливало потоками воды, казалось они вот-вот захлебнутся, но вода стремительно стекала вниз и сияющие стёкла, торжествуя отражали свежевымытый итальянский дворик – его веранды, бельевые верёвки, двери, решётки, бурые от времени кирпичные стены… Невозмутимый дождь отступал и тут же с удвоенной силой обрушивался на упрямую материю.
Я принялся комкать исписанный лист бумаги, изготавливая летательный снаряд.
– Спорим, заброшу в ухо, – шёпотом сказал я Зуре.
– Прямо в ушную раковину? Это навряд ли. – в голосе Зураба прозвучала нотка интереса.
Я подбросил будилку и промахнулся – попал по макушке. Тенгиз потёр её, открыл глаза, укоризненно на меня поглядел и отвернулся к стене.
– Я же говорил, что не попадёшь! Ну-ка дай бумагу, я тоже попробую, – радостно прошептал Зураб.
Тенгиз уже не дремал, а подслушивал, – он сразу повернулся к нам и укоризненно поглядел уже на Зураба.
Зазвонил телефон. Зураб вскочил и мгновенно выйдя из состояния апатии перешёл в состояние повышенной активности.
– Это «Свобода»! У меня передача, передача у меня сейчас, передача! – засуетился он, – А где лист, на котором я записал… Он схватил телефонную трубку, зажал её ладонью и зашипел:
– Лист! Быстро!
Я начал припоминать, что только, что видел какой-то листок покрытый закорючками, которые Зураб называет почерком.
– Лист! Где лист, сволочь?! – с ненавистью зашипел Зураб перепуганному Тенгизу, который полез под стол и выудив бумажный шар которым я в него запустил, (так вот где я видел этот листок) подал Зурабу.
– А-а-а! —эакричал, было, Зураб, – но вспомнив про телефонную трубку поднёс её к уху и вежливо проговорил:
– Добрый день. Агентство новостей Ибе… – тут он опять скис и передал трубку мне:
– Тебя. Вигнанский.
– Слышишь, Лолишвили, – - возбуждённо и торопливо заорал мне в ухо Мишель, – Я еду на вокзал за билетами. В командировку меня посылают. В командировку, понимаешь?! Северный Кавказ – Грозный, Махачкала, Владикавказ, потом Баку. Тьфу! Кажется наоборот! Сначала Баку, потом всё остальное. Слушай, Лолишвили, поехали вместе, а! Ты только представь себе: Азербайджан, Дагестан, Чечено-Ингушетия, Северная Осетия, и на всё про всё у нас неделя. Красота! Для своей «Иберии» знаешь, сколько материала наберёшь! Помнишь Михалкова? —
«Я приехал на Кавказ,
Сел на лошадь в первый раз…»
Я опустил трубку и сказал Зурабу:
– Этот тип едет на Северный Кавказ собирать фольклор и зовёт с собой. Конечно, ему просто лень переться одному, но, в принципе, нам бы тоже не помешало немного фольклора, а?
– Пожалуй, – ответил Зура подумав. Потом сурово поглядел на Тенгиза и добавил:
– И студента с собой захватите. А то возись тут с ним без тебя. Покажешь ему там как… как… фольклор собирают.