Охотник за смертью: Война - стр. 26
Помещение не изменилось. Узкая комната была заполнена двумя рядами тесно стоящих расшатанных коек с узким проходом посередине. На койках дремали дети – от четырех-, пятилетних до истощенных длинных подростков. Питание им вводили внутривенно через капельницы, а все остальное выводилось катетерами в грязные банки. Некоторые были накрыты одеялами, другие их сбросили. Были и привязанные к койкам. Воздух был пронизан запахом дешевой дезинфекции и спиртовых растираний. Дети были экстрасенсами – поврежденными в уме или даже нормальными, но слишком слабыми, чтобы выжить на такой суровой планете, как Туманный Мир. Чэнс выкупил их у родителей и использовал их экстрасенсорные способности, чтобы покрыть весь Мистпорт телепатической паутиной, всевидящей и всеслышащей. Это и был «Абраксус». Чэнс сохранял детям жизнь как можно дольше – это было в его интересах. Но до совершеннолетия из них не доживал никто. Они были слабы, травмированы, сломлены, изнасилованы, и к тому времени, когда они оказывались в руках Чэнса, бывало уже слишком поздно. На работу «Абраксуса» это не влияло – детей всегда было достаточно много. Они были преданны Чэнсу во сне и наяву; из всего, что им приходилось в жизни видеть, он был ближе всего к тому, что можно назвать другом.
Оуэн медленно покачал головой, но не позволил себе отвернуться. Когда он оказался здесь впервые, то был возмущен до глубины души. Ему захотелось разнести это место по камешкам, а Чэнса в клочья разорвать, но он этого не сделал. Как ни противно было это признать, но «Абраксус» был лучшим, на что эти дети – генетически поврежденные и душевнобольные экстрасенсы с ужасным прошлым и коротким будущим – могли надеяться.
Всего лишь еще один продукт имперского правления. Оуэн повернулся взглянуть на Чэнса, основателя и менеджера информационного центра «Абраксус». Это был здоровый мускулистый парень, в ширину чуть ли не такой же, как в высоту, облаченный в черную кожаную одежду с металлическими застежками. Половина его лица была скрыта под сложной и крайне уродливой татуировкой. Улыбка его ничего не выражала, глаза слишком сильно блестели и очень редко моргали. Оуэн часто думал, свихнулся Чэнс до того, как основал «Абраксус», или это зрелище постоянных страданий и смерти вывело его за грань. Как бы там ни было, Оуэн сохранял безопасную дистанцию и держал руку возле меча. Чэнс коротко ему кивнул.
– Знал, что ты вернешься, Охотник за Смертью. Чем могу быть полезен на этот раз?
– А то ты не знаешь? – отозвался Оуэн. – Теряешь хватку, Чэнс. У меня есть вопросы, требующие ответа.
– Для этого мы и существуем, – сказал Чэнс. – Чувствую, что должен обратить твое внимание на то, что в прошлый раз, когда ты удостоил нас своим посещением, ты истощил свой кредит до дна. А цены у меня здорово выросли. Ты же знаешь, как это бывает: маленький бизнес вынужден вечно бороться, чтобы удержаться на плаву.
– Твой бизнес существует, потому что деньги моего отца сделали это возможным, – сказал Оуэн спокойным голосом. – Формально же я, как его единственный наследник, унаследовал «Абраксус».
– Тебя объявили вне закона, – возразил Чэнс. – Все имущество семьи Охотников за Смертью было конфисковано императрицей. И к тому же мы в Мистпорте, где кто владеет, тот и прав. «Абраксус» принадлежит мне.