Охота на Зверя - стр. 42
«Так она точно обернётся, совсем ничего не соображает!»
Он резко отпустил её, отскочил на шаг, взяв револьвер двумя руками.
– Всё, всё, не дёргайся! Спокойно, я сказал!
Женщина села, опираясь на руки и затравленно озираясь. Хлопнула одна дверь, заскрипела другая, голубоватый свет звёзд и луны прогнало оранжевое пламя ламп.
– Что? Что твориться? Это что же? Колдунья! Она колдунья! Смотрите!
На свет вытащили рассыпавшиеся перья и травы, в горсте земли.
– Это она малевала! У, мразь!
Двое подхватили колдунью за руки, дёрнули вверх, становя на колени. Женщина в одной ночной рубахе заслонила её от Тимура, он услышал только хлёсткий звук удара.
– Вздёрнуть её! Прямо сейчас! Вон, в колодец её!
– А ну прекратить, сукины дети! – заревел Охотник, швырнул бабу в ночнушке в сторону, дал в зубы мужику справа, замахнулся рукоятью револьвера на дедка слева. Тот скрючился, закрывая голову руками. Колдунья брякнулась обратно на пятую точку.
– Вы не понимаете! Я вас защищала! Это для защиты от Зверя! – она размазывала кровь, сочащуюся из свежей ссадины на щеке.
– Врёт тварь, – простонала женщина в рубахе, – ох, кажется я руку сломала…
Жатанас наполнялся звуками. Тимур закрутил головой. «Пёсья кровь! Скоро тут будут все, кто ещё может ходить!»
Он схватил колдунью за плечо, потащил в дом с лежачими. Толкнул внутрь, захлопнул дверь, задвинул засов.
– У тебя от силы пара минут! Говори быстро! – револьвер плясал в его руке. – Что ты делала? Зачем рисовала знаки?
– Это для защиты, защиты от Зверя, – снова повторила она. – Я… это всё, что я смогла сделать, я больше не знала, как уберечь горожан! Я ничего с монстром сделать не могу, только не дать ему войти в город! Мой ритуал никому из людей не вредит! Поверь, прошу, я защищала мой город как могла! Я… я пыталась позвать на помощь, очень долго никто не отвечал. Потом ответили, сказали, что Охотник скоро будет! И вот появился ты! Я – хорошая, я никому не врежу!
В дверь ударили. Дёрнули ручку. Забарабанили. Ноздри Тимура широко раздувались, он чуял её страх, ей отчаянье и в тоже время искренность.
– Но ты же колдунья?
– Да, да, я колдунья, и что? – мужчина взвёл курок, – но это не значит, что я плохая! Вот твой револьвер – он плохой?
– Что ты несёшь, пёс тебя дери?! Как револьвер может быть плохим?
– Ты прав, не может! Револьвер ни плохой, ни хороший. Его могут использовать как бандиты, чтобы убивать невинных, так и Охотники, чтобы защищать обычных людей от Зверей. Ты же защищаешь? Защищаешь револьвером? Но его же используют бандиты. Ты плохой, ты бандит, ты убийца?
Старая Самиля с дыркой во лбу. Неизвестный парень с обожжённым пулевым отверстием в груди. Толстый рыжий Ловчий с разодранным горлом. Горец снайпер с проломленным черепом. Колдун Исмаил с перекушенной шеей. «Мог ли я тогда поступить по-другому? Могу ли я сейчас поступить по-другому? Должен ли я убить колдунью?»
– Мой дар – он как револьвер. Не хороший и не плохой. Важнее, кто его использует, – тихо закончила женщина.
Тимур убрал палец со спускового крючка.
– Я хочу тебе верить. Пожалуйста, не подведи меня. – Он развернулся к ходящей ходуном двери. Отдёрнул засов и пинком распахнул, расшвыряв столпившихся людей.
Грянул выстрел. Народ на карачках пополз в стороны.
– Слушайте меня, жители Жатанаса! Я, Охотник Анклава, провёл расследование! Эта женщина не виновата в нападениях Зверя! Она наоборот защищала вас и ваш город, чтобы вы могли продержаться до прихода помощи! Она жила вместе с вами, так же страдая и голодая и каждую ночь обновляла защиту, пока вы, сучьи дети, уничтожали её труды! И потому она находится под моей охраной! Если хоть один сучий потрох, хоть одним своим поганым пальцем её тронет!.. – дуло револьвера скакало с одного лица на другое. Люди жмурились, отворачивались, закрывались ладонями, будто это смогло бы помочь.