Охота на Зверя - стр. 16
Зверь победно зарычал, обнажив клыки с палец длинной. Тимур вздрогнул, пошатнулся. Зверь прыгнул с места, махнул лапой, раздался влажный треск. В ноздри ударил запах свежей крови. Монстр развернулся, человек всё ещё стоял, направив на него свою нелепую металлическую ветку. Когти вспороли дёрн, могучие лапы бросили тело на смертельно-бледного противника. Щелчок бойка, грохот выстрела, чудовищный удар в грудь и Зверь улетает в противоположную сторону, круша спиной сучья. В груди полыхнул костёр, перед глазами замельтешили чёрные мушки. Человек стоял всего в нескольких шагах. Нужно встать! Зверь хрипло, едва слышно зарычал. Приподнялся на лапах, внезапно ставшими непослушными и ватными. На землю из груди толчками била парящая кровь. Голова моталась из стороны в сторону, разъедающая всё тело боль мешала сосредоточиться.
Снова оглушительный хлопок и удар как кувалдой в висок. Сознание Зверя погасло, успевая создать только одну мысль: «наконец-то…»
Тимур привалился спиной к шершавому стволу, сполз вниз, плюхнувшись задницей на корни. «Вот и всё. Я – мёртв.» Он посмотрел на рваную на плече куртку. Откинул борт, поморщился. Кровь из четырёх длинных порезов разливалась по сорочке, впитывалась в сюртук. Рука уже холодела, теряя чувствительность.
– Пёсья кровь! – хрипло крикнул он. – Вот я неудачник! Так облажаться на первой же Охоте!
Тимур засмеялся. Громко, истерично.
Тело Зверя оплывало, съёживалось, шерсть втягивалась внутрь. Молодой мужчина смотрел на обнажённого грязного худого парня с развороченной головой и чёрной обожжённой дыркой в груди.
– Какой же я молодец! Герой! Убил старуху и парня! Великий Охотник! – Опираясь на дерево, Тимур поднялся. Следующие слова прозвучали глухо: – Простите меня, я вас даже похоронить не смогу.
Он посмотрел на револьвер в руке. «Три пули. Более чем достаточно. Я и так прожил дольше, чем планировал.» Тимур застонал. «Опять ты за старое, сучий потрох? Опять, как появились проблемы, сразу готов сбежать в мир иной! Тряпка, трус, бесполезный кусок! Да и зачем пули тратить? Потеря крови сама тебя через пару часов добьёт.»
Молодой мужчина убрал револьвер в кобуру.
«Нужно вернуться в Ручей. Рассказать Марте о её муже. Нужно сделать хоть что-то хорошее перед смертью.»
Он поковылял сквозь лес. Рука болталась плетью, с пальцев капали тягучие бардовые капли.
«Было бы лекарство. Был бы способ оборотиться обратно… Самиля была бы жива, этот неизвестный парнишка был бы жив. Я был бы жив… Почему, почему никто не задумывается об этом? Почему только стрелять, только кровь, боль и смерть. А подумать о другом – это бред и сумасшествие. Как у Мастера Назарэ.»
Тимур споткнулся.
«Так. Полнолуние завтра. До Тримеры доехать не успею. Бессмысленно. Вспомнить бы, что он там рассказывал…»
Он тяжело привалился к изрезанной морщинами коре старого дуба.
«Ничего не помню. Башка совсем не варит. Отдохнуть бы, полежать, поспать.»
Древесные чешуйки кольнули щёку, возвращая его к действительности. Тимур нехотя разлепил глаза, оттолкнулся плечом и, пошатываясь, побрёл дальше. На побледневшем лице меж бровями пролегли две глубокие морщины. Молодой мужчина сосредоточился на единственной мысли: добрести до городка. Он шёл, шёл и шёл, отрешившись от боли, усталости и слабости, механически переставляя ноги. Чёрные стволы деревьев, словно от сильного ветра, качались перед его взглядом, земля шаталась из стороны в сторону и иногда вела себя как взбесившаяся лошадь, брыкаясь и ударяя Тимура по коленям. Тогда он вставал, постанывая от пробивающейся в затуманенное сознание боли, и брёл дальше. «Ещё пару шагов, ещё чуть-чуть, вот уже и опушка…» – бормотал мужчина, разговаривая сам с собой, подбадривая и черпая силы в своём голосе, доказывающем, что он всё ещё жив, а значит: «Вставай, вставай, вот сюда, по дорожке, вот к этому дому, ещё немно…»