Огонь и ярость. В Белом доме Трампа - стр. 39
Такая позиция вызывала у либералов бешенство.
Слабые иммиграционные законы находились в центре неолиберальной философии и, по мнению Бэннона, обнажали ее лицемерие. С точки зрения либералов, разнообразие есть абсолютное благо, Бэннон же считал иначе: любой здравомыслящий, не ослепленный либеральным прожектором человек видит, что волны иммигрантов приносят с собой кучу проблем – достаточно посмотреть на Европу. И эти проблемы касались не только узкого круга избалованных либералов, но гораздо более широких слоев общества на противоположном краю экономического спектра.
Трамп, то ли инстинктивно, то ли как недалекий человек, не разбирающийся в политике, подхватил эту тему и часто повторял: У нас что, не осталось американцев? В давнишнем своем выступлении, еще до избрания Обамы в 2008 году, Трамп, удивляясь и возмущаясь, говорил о необходимости введения строгих квот для иммигрантов из Европы и настоящего наводнения “из Азии и других мест”. (Это наводнение, как отвечали либералы, опираясь на факты, даже при некотором росте, продолжает оставаться тонким ручейком.) Его болезненный интерес к свидетельству о рождении Обамы был отголоском разговоров о бедственном притоке иностранцев-неевропейцев – такая расовая травля. Кто эти люди? Почему они оказались здесь?
Избирательная кампания порой демонстрировала впечатляющие графики. Она предъявляла карту страны, отражавшую доминирующие иммиграционные тренды в каждом штате пятидесятилетней давности, – разные страны, среди них много европейских. Такая же сегодняшняя карта показывала, что во всех штатах превалирует иммиграция из Мексики. Такова, с точки зрения Бэннона, повседневная реальность американского рабочего: неизменно растущая альтернатива дешевой рабочей силы.
Вся политическая карьера Бэннона была связана с полит-медиа, а также с интернет-медиа, то есть со СМИ, где всем управляют непосредственные отклики. Формула Breitbart должна была устрашить либералов тем, что база данных заполняется с удвоенной энергией: здесь чередуются клики возмущенных и восхищенных пользователей. Каждый себя определяет по реакции противника. Этот конфликт и является медианаживкой, отсюда и политическая приманка: отныне политика – не искусство компромисса, а искусство конфликта.
Истинной целью было разоблачить лицемерие либеральных взглядов. Каким-то образом, вразрез с законами, правилами и обычаями, либеральные глобалисты протащили миф о более или менее свободной иммиграции. Двойное лицемерие, так как администрация Обамы тихой сапой довольно агрессивно депортировала незаконных иммигрантов – главное, не сообщать об этом либералам.
– Люди хотят вернуть себе страну, – говорил Бэннон. – Все очень просто.
Своими УП Бэннон рассчитывал развеять либеральные надежды на продолжение уже нелиберального процесса. А достичь своих целей он решил не по мягкому сценарию, дабы не вызывать лишнего раздражения и, так сказать, оставить либеральный фиговый листок на месте, а по самому жесткому.
Зачем вам это надо? – логический вопрос, который задал бы ему любой, кто видит высшую функцию правительства в том, чтобы избегать конфликтов.
Так рассуждало и большинство должностных лиц. Новые назначенцы в правительственных агентствах и департаментах, включая Службу внутренней безопасности и Службу государственной безопасности – генерал Джон Келли, тогда директор СВБ, высказывал недовольство неразберихой, вызванной иммиграционными ПП, – желали одного: крепко встать на ноги, прежде чем они столкнутся с новыми драматическими вызовами. Старым обамовским назначенцам, еще занимавшим большинство мест в исполнительной власти, казалось непостижимым, что новая администрация лезет из кожи вон, запуская процедуры, по большому счету, уже существовавшие, да еще в таких подстрекательских, вызывающих, человеконенавистнических формулировках, которые непременно получат отповедь от либералов.