Огня для мисс Уокер! - стр. 38
— Почему бы и нет. Я предполагала, что это дело рук Кэтрин.
— Кэтрин? — промычал Ральф с набитым ртом. — Такая пухленькая милашка с бантиками?
— Подколодная змея, — кивнула миссис Пампкин. — Ох, как она измывалась над бедняжкой Элизабет сегодня…
— Они ведь лучшие подруги.
— Вроде того, — не стала спорить женщина. — Отчего бы не пригласить в Вуденкерс яркую привлекательную девушку, не подсунуть ей фотографию инспектора и тем самым устроить их неизбежную встречу…
— Зачем? — удивился Ральф.
— Чтобы насолить лучшей подруге, конечно. Которая богаче, популярнее и, главное, красивее.
— Откуда она могла знать, что мисс Уокер такая… Ну, вы ее сами видели.
— Отец Кэтрин занимается торговлей. Может, какие-то связи в Америке… Кто из нас инспектор, в конце концов?
Ральф задумался, жуя мясо. Готовила секретарша прекрасно, и он уже простил ей и чрезмерное любопытство, и игнорирование личных границ. К тому же он давно понял, что за внешностью безобидного одуванчика скрывается острый ум и наблюдательность. Миссис Пампкин и сама могла бы стать полицейским если бы, конечно, не верила так наивно в богартов, фейри и прочую ерунду и не родилась женщиной.
— Да, сложно. Да, запутанно, — покивала она, как бы заранее соглашаясь с его возражениями. — Но почему бы и нет? Кэтрин предпочитает детективы любовным романам, у нее изворотливый ум, а здесь, в Вуденкерсе, ей совершенно нечем заняться. Вам повезло, кстати, что Кэтрин по какой-то причине не положила на вас глаз. Уверена, она бы действовала куда хитрее, чем мисс Блювенгейз с ее пирожками. Больно признавать, но, кажется, вы ей не нравитесь.
— Я переживу.
— К тому же в этой версии мне нравится одна деталь.
— Какая же?
— Ваше фото. Подумайте сами. Зачем преступнику использовать именно вашу фотографию? Вы — инспектор полиции. Это дополнительный риск. Да, вы хороши собой…
— Благодарю.
— …но далеко не единственный привлекательный мужчина в Англии. Да и так ли важна внешность? Джейн бы приехала, если бы мужчина на фото был просто приятным на вид. Ведь письма, что она получала, были такими проникновенными, личными.
— Мне приятнее думать, что мое фото стало решающим фактором.
Миссис Пампкин фыркнула и покачала головой.
— Письма. В них вся соль. Кстати, я не пересолила?
— Все чудесно. И утка, и картофель, и вы, дорогая миссис Пампкин, восхитительны.
— Думаю, эти письма сочиняла женщина. Мало какой мужчина способен так тонко чувствовать женскую душу.
Ральф закатил глаза и промолчал.
— Ваше фото было отправлено специально, — упрямо заявила она. — Кто-то хотел свести вас с мисс Уокер. Можно было бы решить, что преступник проигнорировал дополнительную вероятность разоблачения, но в таком случае он попросту глуп. А письма писал не глупец.
— Есть еще один вариант, — сказал Ральф. — Мое фото взял тот, кто знал, что я инспектор полиции, и вполне понимал, что привлечет мое внимание. И при этом он не дурак. Что это значит, как вы считаете?
— Что?
— Что однажды он уже ушел от полиции. Совершил преступление и остался безнаказанным. Он находит извращенное удовольствие в том, чтобы водить полицию за нос. Ему нравится чувствовать свое превосходство. Я видел таких, когда работал в Лондоне.
Миссис Пампкин помрачнела и задумалась.
— И это возвращает нас еще к одной детали, — продолжил Ральф, накалывая золотистый ломтик картофеля на вилку. — Максимилиан Олдброк. Почему он? Не потому ли, что письма писал его убийца, которому удалось выйти сухим из воды?