Огни у пирамид - стр. 13
– Чего уставились, шакальи выкидыши? Подняли это мясо и поставили в строй. Вам сегодня весело было? Тогда три круга вокруг лагеря. Кто придет последним, еще круг побежит. Я не понял? Чего стоим? Бегом!
Хадиану не видел, что сам полутысячник Асмах-Адад стоял в тридцати шагах и довольно скалился, вспоминая себя в этом мускулистом и злом, как волк, парне. Ох, будет толк из нового десятника, и из парней этих будет толк, если не сдохнут в первом же бою. Он из них людей сделает, если в них воинский дух живет. А если воинского духа нет, то сколько ни учи, толку не будет. Так, до первого боя. А первый бой – он уже вот он. Слухи ходят, великий царь на Египет войска двинет.
Наследник Ассархаддон в какие-то неведомые земли собрался, и триста человек охотников зовет. Говорит, кто с ним новое царство завоюет, знатными людьми там станут. Вот чудно! С тремя сотнями, и царство. Да только серьезно все. В Сидон сам Наварх приехал и какой-то необычный корабль строит. Широкий, пузатый, и огромный на диво. Весь город на него ходит смотреть. Слухи ходят, что за пролив Кальфу поплывут, а это дело неслыханное. Тот пролив выходом из Верхнего моря в Великий океан служит. Туда только за оловом плавают на туманный остров, а больше ничего полезного в тех диких местах и нет.
Чудно как все в последние годы повернулось! Великие цари, как простые воины, в бою сошлись. И великие боги рассудили, что царю Ахемену правителем быть. А царь тот никого пальцем не тронул, даже тех, кто против него бился. Царский отряд, говорят, за него в огонь и в воду готов. Уж больно им такой отважный боец в роли царя нравится. А еще их теперь Бессмертными называют, четвертый класс присвоили и серебряные гривны на шеи надели. Всем, кто в том бою уцелел. А у кого такая гривна на шее, тому любой простолюдин кланяться должен. Потому что самим царем тот воин отмечен за доблесть воинскую. И жизнь какая-то странная началась. Вместе эламиты с ассирийцами служат, что столетиями друг друга резали беспощадно. Да только святые люди говорят, что все они теперь люди Ашшура, который Ахурамаздой зовется. Это ему, Ясмах-Ададу, вполне привычно. Великий царь Саргон второй, когда филистимлян в Аррапху выселил, тоже повелел их ассирийцами называть. Тут как раз не поменялось ничего. А ему-то, солдату, какая разница, какому царю служить? Он Империи служит, и гордится тем.
В то же время. Сидон. Девятая сатрапия.
Малх-мореход ходил по знакомым улицам, жадно вдыхая родной воздух. Все-таки тут куда лучше, чем в Бандаре, с его одуряющей липкой жарой. На Малха, с толстой витой цепью на шее, означавшей принадлежность к третьему классу, пугливо поглядывали прохожие, почтительно кланяясь издалека. Только у самого азата такая цепь есть, больше никто в городе не удостоен. Ростовщиков в городе не осталось, о чем Малх безумно жалел. Очень он им хотел в глаза посмотреть и поинтересоваться, сколько там еще процентов за годы его отсутствия набежало. Не получилось. Казнили всех в первый же месяц, выковыривая из тех жалких лачуг, где они пытались спрятаться. Тот, кого хотел Малх увидеть, в Карфаген уплыл, вовремя понял, куда все идет. Сволочь хитрозадая!
Малх до сих пор не верил, что его безумный проект государь утвердил. Вызвали его телеграфом в саму Ниневию, а он туда на биреме приплыл, весь город в оторопь введя. Никогда такого не было. За три недели всего добрался. Сам государь удостоил Малха похлопывания по плечу, чуть в землю его не вбив. А потом Пророк его к себе вызвал и немыслимую по сложности задачу поставил. Разрешил он ему в ту неведомую землю отплыть, да только корабль совсем другой оказался нужен. И начался у них разговор, который только к утру завершился. Малх с гудящей головой от Величайшего вышел, потому что выяснилось, что он в мореплавании и не понимает ничего. И в парусах не понимает, и в еде для команды, и как править кораблями, оказывается, тоже ничего не смыслит. Да разрази его боги, но даже не думал, что зерно надо в бочках хранить, что изнутри бронзовым листом обшиты. И что лимоны солить надо, и с собой брать, и в том походе есть, иначе перемрут от недостатка… Не понял он, чего, но что-то важное в тех лимонах было. И парусов нужно не один, а много, и все разные. И мачты одной не хватит. И от весел никакого толку. И что мясо надо в соли обваливать и в бочки запрессовать. И что нужно хлеб в печи сушить до каменного состояния, иначе пропадет. Да столько Малх узнал, что сутки спал после того разговора, а когда проснулся, лист бумаги взял и уголек, и рисовать начал. Все, как Пророк сказал. Три мачты, три яруса парусов на них. Да только когда те мачты делать начали, не получилось у них ничего. Все мастера отказались, и ни за какие деньги такое делать не стали. Не понимаем, говорят, как это крепить все, чтобы буря не поломала. Пришлось три мачты с непривычными косыми парусами сделать, один другого меньше. Сам Пророк посмотрел, хмыкнул и сказал, что это судно каравеллой называется. Слово то какое странное. Но красиво, понравилось всем. Наследник покойного царя клич кинул. Триста человек охотников собирает, и всех обещает в новых землях знатными людьми сделать. Уже появились желающие, в основном из тех, кто с ним иудеев бил. Очень они наследнику преданы оказались. Да и награда немалая обещана. Через полгода выход назначен, а мясо Пророк велел уже сейчас засолить, иначе готово не будет. Честно предупредил, что дрянь невозможная и тухлятиной вонять станет. Но деваться в открытом море некуда, сожрешь и не поморщишься.