Огненный поток - стр. 64
Ширин отвернулась, подыскивая слова для отказа, и вдруг услыхала треск рвущейся материи. Опустив взгляд, она поняла, что безотчетно разодрала свободный край своего сари.
Вико, разумеется, это видел.
– Что случилось, биби-джи? Я вас чем-то огорчил?
Теперь, когда Ширин выдала свое смятение, не было смысла притворяться.
– Послушай, Вико… – Голос ее дрогнул. – Я должна кое о чем тебя спросить… – Глаза ее обратились к портрету на стене, и она чуть слышно прошептала: – Пусть небеса простят меня за то, что я скажу.
– Говорите, биби-джи.
– До меня дошли слухи… о моем муже…
– Какие? – В голосе и взгляде Вико возникла настороженность.
– Говорят, будто на стороне он прижил ребенка, сына. – Ширин пристально посмотрела на управляющего, который, уставившись в пол, мял в руках шляпу. – Но ведь это неправда?
– Конечно, биби-джи, – тотчас ответил Вико. – В том нет ни капли правды.
Говорил он твердо, однако в глаза не смотрел, словно что-то скрывая. Ширин поняла: если сейчас промешкать, истину не узнаешь никогда. Она отринула все сомнения.
– Скажи все как есть, Вико. Я должна знать.
Управляющий не отрывал взгляд от пола, и тогда Ширин встала и подошла к нему.
– Я знаю, ты человек верующий, добрый католик. Прошу тебя присягнуть на распятье, которое ты носишь. Поклянись на кресте, что у моего мужа нет незаконнорожденного сына.
Вико испустил глубокий вздох и попытался что-то сказать, рука его потянулась к висевшему на шее распятью, но потом безвольно упала.
– Не требуйте присяги, биби-джи, – наконец проговорил он. – Я хотел бы избавить вас от излишнего горя, но клятвы дать не могу.
В груди Ширин словно что-то лопнуло. Не вполне сознавая, что делает, она шагнула к стене и сбросила портрет Бахрама на пол.
На шум разбитого стекла сбежались слуги.
– Что с вами, биби-джи, что произошло?
Ответить не было сил, но, к счастью, Вико привычно взял дело в свои руки.
– Случайность, – сказал он небрежно. – У хозяйки закружилась голова. Принесите нюхательную соль, через минуту все будет в порядке.
Ширин легла на кушетку, что придало ситуации достоверность. Потом, раз-другой нюхнув из флакона, она села. Когда подмели осколки, Ширин велела слугам выйти и закрыть дверь.
– Со мной все хорошо, Вико. Теперь скажи, кто мать ребенка.
– Женщина из Кантона, ее звали Чимей.
– Она таваиф, куртизанка? Или уличная девка?
– Нет, биби-джи, вовсе нет. Обычная женщина, лодочница, можно назвать ее прачкой – она обстирывала иноземцев. Сет-джи с ней так и познакомился.
– Сколько лет мальчику? Как его зовут?
– Он уже юноша, ему за двадцать. Сет-джи называл его Фредди, это уменьшительное от Фрам-джи. Еще есть китайское имя и прозвище А-Фатт.
– Где он сейчас? Как он рос? Говори, раз уж я о нем знаю, я хочу знать все.
– Он вырос в Кантоне, его воспитала мать. Сет-джи всегда был щедр к ним, он купил Чимей большую лодку, которую та превратила в харчевню. Дела, кажется, шли хорошо. Несколько лет назад Чимей умерла.
– А Фредди тоже работал в харчевне?
– Да, мальчиком он помогал матери. Но сет-джи хотел дать ему хорошее образование – нанял учителей, велел освоить английский. Однако парню было тяжко. В Кантоне даже обычные лодочники считаются низшей кастой, а он был ни то ни сё.
Ширин уже не сиделось, она подошла к окну и посмотрела на море.