Огненный поток - стр. 23
Еще одним фактором, сближавшим их, было то, что оба воспринимали судьбу как личного врага. Для Дити поводом к тому стала ее астрологическая карта, утверждавшая, что девочка родилась под неблагоприятным расположением небесных светил. У Кесри была иная причина: его угораздило родиться старшим сыном в семье.
Во многих семьях статус первенца почитался благом, и будь Кесри иного складу, он бы, наверное, тоже считал себя везунчиком, появившимся на свет в семействе, где блюдут традицию: старший сын остается в родном доме, чтоб возделывать семейные угодья. Однако его ничуть не прельщало весь свой век провести в Наянпуре, таскаясь за плугом и покрикивая на быков. С малых лет он заслушивался рассказами дядьев и наставников, отца, деда и всех других деревенских мужчин об их солдатской службе, когда в юности они были истинными джаванами, бойцами. Кесри не желал ничего иного, как повторить их путь: служить сипаем в любой части Индостана или Декана.
В его роду землепашцев всех мальчиков с раннего детства обучали бою. В те времена повсюду рыскали банды вооруженных головорезов, и потому при выходе на поля вдобавок к плугу и косе брали щит и меч. Иначе как возделаешь свою землю, если не умеешь ее защитить?
Кесри с братьями еще малышами стали заниматься борьбой. Неподалеку от их деревни была знаменитая акхара – гимнастический зал, где различными дисциплинами укреплялись тело и дух. Акхара эта принадлежала секте нага-садху – аскетов, не носивших иного одеяния, кроме пепла, но прославившихся бойцовской доблестью и навыком самоограничения. Для них происхождение человека не играло никакой роли; по крайней мере, в пределах акхары действовало нерушимое правило: здесь не существует кастовых различий, всякий гость может искупаться, поесть и вступить в схватку, независимо от своей биографии.
Это коробило отца Кесри, ярого поборника кастовых разграничений, сам же Кесри находил сие правило весьма верным, хотя ничуть не возражал против очистительного омовения по возвращении домой. Дух товарищества, царивший в акхаре, нравился ему не меньше физических испытаний: крепыш и непоседа, он получал особое удовольствие от больших нагрузок. Кесри любил тягать гири, вращать булавы и, в отличие от других ребят, не отлынивал от упражнения под названием “вспашка борцовской арены”: один усаживался на деревянный брус, а другой, запрягшись в лобную лямку, таскал его по акхаре.
Однако наибольшую радость ему доставляло собственно единоборство, когда в схватке обострялись все его чувства; он умел сохранить холодную голову в ситуациях, у других вызывавших панику. На самостоятельных занятиях он часами оттачивал приемы вроде броска через бедро и удушающего захвата; иногда его слегка раздражало, что контролю дыхания и результатам работы кишечника садху уделяли внимания не меньше, чем практической борьбе, но он исполнял все эти требования, воспринимая их как неизбежную плату за обучение. Каждое утро он дотошно исследовал змеюку, выползшую из его задницы, и если она была тусклой либо плохо “свернулась в кольца, готовая к броску”, честно докладывал о том наставникам и менял свое питание согласно их предписаниям.
Благодаря волевым усилиям Кесри достиг того, что к десяти годам был признан одним из лучших борцов в своем весе и возрасте. Вскоре в его тренировки вошло овладение оружием –