Огненный омут - стр. 12
А их ссоры… Боже правый, Эмма сама не понимала, как получается, что, несмотря на всю любовь и нежность, между ними то и дело происходят перепалки. Случались меж ними и дикие сцены ревности, когда Ролло требовал, чтобы Эмма прекратила напропалую кокетничать, а она, в свою очередь, требовала, чтобы он услал из Руана его прежних наложниц с детьми. На что Ролло отвечал, что эти дети – его кровь и плоть. И они будут жить там, где он прикажет, нравится это его Эмме или нет. Что же до былых любовниц… Ролло даже удивлялся: он и имен этих женщин уже не помнил.
Эмма все же настаивала, а порой и наступала на мужа, сжав кулаки, – чем веселила и смешила его. Тогда она обижено запиралась в своих покоях, а он врывался к ней, выбивая двери и круша мебель. А потом оставался у жены на ночь. Ибо, несмотря на все противостояние, эти ссоры только сильнее разогревали их ночи, возбуждали страсть, ибо натуре Ролло, и Эмме необходима была борьба, чтобы полнее ощущать жизнь.
Порой, когда во дворец правителя прибывал епископ Франкон, они с Ролло и Эммой допоздна засиживались за трапезой со множеством изысканных блюд. Вышколенные слуги расставляли свечи и аромат воска смешивался с запахом свежести после легкого нормандского дождя.
Эмма обычно восседала рядом с мужем, вслушиваясь в словесные баталии Франкона и Ролло. Епископ убеждал язычника, что негоже такому могущественному правителю оставаться идолопоклонником, когда главная его задача – укреплять положение государства. А этой цели можно достичь быстрее, если уравняться с соседями прежде всего верой. Тогда все правители будут видеть в нем ровню.
– Они и так не слепы, – ковыряя ногтем в зубах, лениво перечил епископу насытившийся Ролло. – Во мне есть сила, с которой нужно считаться. Вон послы из Англии привозят мне послания от своего короля. Граф Бодуэн Фландрский заключил со мной перемирие на десять лет. А люди из Кордовы, которые поклоняются Магомету…
– Молчи, молчи! – взмахивал руками и начинал неистово класть кресты Франкон. – Во имя Отца, Сына и Святого Духа!.. Мне горько сознавать, Роллон, что ты скорее объединишься с еретиками-мусульманами, нежели со своими соседями франками. А твой казначей – вообще иудей, а…
– А мой советник по составлению новых нормандских законов – именно ты, христианский священник. Как видишь, я не брезгую общением ни с одной из религий, и это только приносит мне пользу. Ибо каждый из вас силен в чем-то одном, я же использую каждого по назначению. У мусульман я закупаю оружие, у христиан-фризов – сукно, франкские каменотесы возводят мне укрепления, а мои соотечественники несут военную службу. Так что я всем доволен и мне незачем о чем-то молить вашего Христа. Пусть он мне только не мешает, а с остальным я управлюсь сам.
Эмма молчала, переводя взгляд с одного собеседника на другого. Ролло, уставший за день, расслабленный едой и вином, порой глядел на нее и мягко улыбался. Франкон изысканно объедал каплунью ножку. Ценнейшие перстни поблескивали на его холеных пальцах. Церковные богатства нормандского примаса весьма возросли при власти Ролло, и Франкон чувствовал бы себя вполне счастливым, если бы не знал, что этот варвар готовится к новым завоеваниям. Ролло к этому побуждала воинственная религия северян. Епископ опять заводил речь о том, что Ролло куда больше смог бы сделать для своего края, если бы не разжигал войны с христианами.