Огненная кровь - стр. 56
Милада засмеялась и открыла дверь. В тот же момент в голове ее словно что-то взорвалось, и она провалилась в темноту.
…………….
– Она моя подруга!
– Она плохо на тебя влияет! Признайся, это ведь она подговорила тебя заглянуть за запертую дверь? Молчишь? Ну, молчи. Я и так знаю.
Милада не открывала глаза. Ей было интересно, что ответит Оксанка. Через некоторое время прозвучал твердый ответ:
– Мы с Миладой – одно целое. И вам это нужно усвоить! Все ее проступки – это мои проступки. Все ее победы – это мои победы. И наоборот, все мое – её. Запишите где-нибудь. – Она помолчала и добавила: – Извините за резкость.
– Обойдусь, – сухо ответила Рябинушка. – Я пойду, а ты скажи ей, чтобы вставала уже. Хватит подслушивать. Времени мало. Готовься.
Легкие шаги прошелестели по комнате. Негромко стукнула о косяк дверь.
– Милка, – позвала Оксанка.
Милада вздохнула и открыла глаза. Она лежала на одной из кроватей в комнате с фотографиями. Была раздета и укрыта прохладным, чуть влажным, как ей показалось, одеялом. Оксанка сидела рядом на стуле и с тревогой всматривалась ей в лицо.
– Ну? Ты как?
Милада прислушалась к ощущениям.
– Вроде нормально, голова только чуть побаливает. А что было-то?
Взгляд подруги слегка затуманился.
– А черт его знает… Такое впечатление, что дверь была словно паутиной затянута. Ты её, то есть дверь, когда дернула, паутина сорвалась и тебя всю опутала. Ты закричала и свалилась. Лежишь и не дышишь почти. Я перепугалась до смерти. Волк убежал, как я понимаю, за Рябинушкой, а я тебя сюда приволокла, на кровать. Потом она пришла, что-то над тобой пошептала, паутина с тебя сползла, как живая, и комком ей в ладонь. Милка! Ты попала под действие колдовства! – Глаза Оксанки заблестели. – Охранного наговора! Так Рябинушка объяснила, когда я ее допрашивать начала. И еще сказала, что тебе повезло. Дважды. Нет, трижды. Во-первых, потому что наговор был старый, ослаб. Во-вторых, что она была недалеко. И, в-третьих – потому что ты моя подруга. Я поняла это так, что иначе бы она совсем не стала тебе помогать.
– Ты не представляешь, как я тебе за это благодарна, – сказала Милада, свешивая ноги с постели и с удивлением отмечая, что под потолком горит лампа, отчего темнота за окном кажется еще темней.
– Я сейчас обижусь, – заметила Оксанка.
– Я не язвлю, – перебила Милада, – я серьезно.
– Ага. Я так и поняла.
– Ладно, – примирительно сказала Милада. – Сколько я? – Она кивнула на кровать.
– Почти шесть с половиной часов, – объявила Оксанка.
– Да уж, – хмыкнула Милада, – старенький наговор, говоришь? А интересно, что было бы, будь он свежим?
– Вот и я спросила, – усмехнулась Оксанка. – Рябинушка сказала, что ты бы превратилась в паука.
– Чушь какая-то. Не верю я во все это.
– А знаешь, Милка, зря. Думаю, нам надо к этому серьезно относиться. Потому что мне придется всем этим заниматься.
Милада быстро взглянула на подругу, не шутит ли. Оксанка была совершенно серьезна. А в глубине светло-серых глаз стоял страх. Милада потянулась, взяла ее за руки, почувствовав их мелкую дрожь, и пересадила на кровать рядом с собой.
– Рассказывай.
Оксанка помолчала, грустно улыбаясь. Потом мотнула белокурой головой, словно приняв решение.
– Короче. Рябинушка умрет скоро, может уже через год. Поняла она это совсем недавно и тут же начала искать замену.