Однажды в Тоцком. Записки контрактника. Год первый. Часть 1 - стр. 32
Сам клуб был довольно старым, одноэтажным зданием. Ничего особенного. Такие клубы можно увидеть в обычных деревнях. Зал человек на сто, небольшая, деревянная сцена, потрепанные шторы. Деревянные, синие окна, потрескавшиеся рамы. Это был клуб танкового полка.
Когда мы покурили, нас завели в клуб и рассадили на местах для зрителей. Время было около четырех часов утра. Лейтенант сказал, чтобы мы ждали до семи утра, так как за нами придут только после подъема.
Большинство завалились спать прямо на стульях. До семи утра еще целых три часа.
Рядом со мной сидел Альберт, тот самый, что в поезде вел себя отчужденно, и что в машине вел себя не менее странно. Он нервно теребил пальцы, не сводя глаз со стула прямо перед собой. Ну, ей Богу, чудной парень.
– Альберт, с тобой все в порядке? – не выдержал, и спросил я у него.
– Вот смотри. Видишь? – сразу ответил мне Альберт, показывая пальцем на спинку стула, что был перед ним.
– Что я должен там увидеть? – с любопытством начал разглядывать я стул.
– Дагестанцы. Вот, написано «Дагестан 98». А вот еще «Махачкала 2001». – Альберт вычитывал все записи, начерканные ручкой на спинке стула парнями, которые когда-то здесь служили.
Я никак не мог понять, почему Альберт не обращал внимания на другие записи, типа «Тула 88», или «Омск 97. Скоро домой!». Альберт намеренно выделял все надписи, которые, так или иначе, были связаны с дагестанцами. Но почему? Я никак не мог этого понять. Лично я вообще о дагестанцах-то и не слышал до армии.
– Альберт, что ты так переживаешь из-за этих надписей? – попытался я успокоить бедного парня, который не на шутку был напуган.
– Если здесь есть эти надписи, то, значить, тут служат дагестанцы! – повернувшись ко мне, и выпучив испуганные глаза, сказал мне Альберт.
– Ну и что с того? – не понимал я его.
– Как? Неужели ты о них не слышал? – Альберт сделал такое удивленное лицо, будто я не о дагестанцах не слышал, а о снежном человеке.
– Слушай, да объясни ты толком. Ну, есть тут дагестанцы, и что? – я уже начинал злиться от того, что не понимал Альберта.
– Они над русскими издеваются. – затрепетал Альберт, словно о нечистой силе рассказывал. – Мне и друзья про них рассказывали. А в военкомате мне сказали, что в Тоцком их, просто, дофига! Мы все «попали», понимаешь?! – начал истерить Альберт.
– Так, давай-ка ты успокоишься. Что за бред?! Ну, есть тут дагестанцы, ну и что? Русских то тут, явно не меньше. Хорош сопли размазывать. Не нагоняй жути. В конце концов – все мы люди и сделаны из мяса, так что, нет повода переживать.
– Они не люди. – тихо пробормотал Альберт, и вновь ушел в себя, читая надписи на спинке стула.
Такой одержимости я еще не встречал до этого дня. Парень явно был болен. Я вообще не понимал, как его в армию призвали – на лице психическое расстройство, однозначно. Да его просто поглощал страх изнутри! С самого поезда с Альбертом что-то было не так. Это замечали все ребята, кто ехал с нами в одном вагоне. Почему же офицер с сержантом этого не видели? А может у Альберта была какая-то личная драма в жизни, связанная с дагестанцами? Почему же он так их боялся?
Я сидел и молча, следил за Альбертом. Бедный парень. Как он будет служить все два года, я не понимал. Ему, явно не место в армии. Неужели на медосмотре, в кабинете психиатра, не смогли разглядеть в парне того, что сейчас видел я?