Одна вторая - стр. 20

Глядя, как общаются маленькие дети, иной раз удивляешься тому, как они, казалось бы, даже без повода взвинчиваются, практически мгновенно и сразу же до криков, слез и истерик. Взрослые же, научившие себя сдержанности, обычно просто ощущают напряжение, которое говорит о том, что разговор, вероятно, пора заканчивать.

– Дай еще покурить, – сказал Карась, глядя в пол.

Валера помял в руках пачку, заглянул в нее, хотя и без того, конечно, помнил, что сигарета там одна.

– У меня одна осталась.

Карась дернулся вперед и вырвал пачку из рук Валеры.

Потом рассказывал он своим новым товарищам, с которыми вынужден был долгие годы делить одно пространство, что настоящий друг не поскупится на одну сигарету, и не то что сигарету, но последние деньги отдаст – и новые товарищи одобряюще и понимающе кивали и поддерживали: мол, все правильно сделал.

И когда он доставал сигарету, до ушей его донеслись звуки и сложились в омерзительное:

– Козел.

От своего друга Васи Шалого, отсидевшего в детской колонии, Карась хорошо усвоил, что за козла должно отвечать, и такая ярость его обуяла, что схватил он лежавший на столе рядом с его рукой грязный кухонный нож и воткнул его куда-то под ребра Валеры, вогнав по самую рукоятку. На мгновение Карась замер, но ощутив, как теплая кровь полилась по его пальцам, одернул руку и посмотрел на застывшее удивленное выражение лица Валеры, сползающего на пол по батарее.