Одна вторая - стр. 17
А обходы он любил и, кроме положенных – утром и вечером, делал их с удовольствием в любое время дня, и даже по нескольку раз в день. Собой он представлял существо располневшее, с бегающими поросячьими глазками, да еще и визжащее: голос у него сформировался как-то странно, и он именно визжал, иногда надрывно, то и дело срываясь, – но несмотря на все усилия, так и смог выработать командный тембр собственных голосовых связок. Стоящих ниже его по службе или в обществе за людей он совсем не считал, зато перед вышестоящими лебезил как умел, демонстрировал приторные до тошнотворности манеры и почти полусогнутый вид. Бог знает, откуда в двадцать три года могли появиться у него такие навыки, но это было, и потому, по совокупности качеств вместе с внешностью и возрастом, личность он собой представлял гадкую, отвратительную и не способную вызывать никаких чувств, кроме ненависти и презрения.
Помню, как, услышав его визжание, я подумал: «Утопить бы тебя, суку жирую, в этом бетоне», поднял голову, посмотрел на стоящего Иваныча, на его точно захмелевшее лицо со стекающими каплями пота, опускающийся уголок рта, руки, пытающиеся как будто выжать, как мокрое полотенце, черенок лопаты… В голове пронеслось: «Иваныч, не надо…» А потом – совсем уже близкая ругань и последнее, незаконченное:
– Ах ты, старый гон….
Не успел Максутов договорить, как тяжелая измазанная бетоном лопата на вытянутой руке Иваныча плашмя хлопнула его по голове. Потеряв равновесие, но пытаясь как будто догнать свою летящую куда-то вправо голову, Максутов сделал несколько поспешных неуклюжих шагов в сторону – и рухнул. В сознание он не пришел.
Тридцать лет назад это было, и много чего с того дня мне еще довелось увидеть на этих огрызках: «-строй», «-монтаж», «-дор», «-маш», «-цемент», «-проект»… Вот уж действительно, соединяй как хочешь… Как в математике… Господи, какая жара… А в Оренбурге, наверное, еще жарче…
Надо думать о хорошем
Часто в жизни происходит именно то, чего боишься или по крайней мере опасаешься. Само собой, постулат этот я вывел из собственного опыта, но могу поспорить, что так происходит у многих, а не только у меня. Одно я понял точно: думать надо о хорошем.
По служебной необходимости мне часто приходилось летать на самолетах, и раз десять по дороге в аэропорт я думал о том, что даже на этом отрезке пути всякое может случиться – и авария, и поломка автомобиля, – а потому выезжать надо бы заранее. Однако в силу, вероятно, моей некоторой расхлябанности выезжать заранее обычно не получалось, и я всегда прибывал в аэропорт чуть ли не к самой посадке.
В И-ске же случилось так, что для поездки в аэропорт за мной прислали машину несколько раньше, чем требовалось, чтобы прибыть как раз вовремя, и потому выехали мы с изрядным запасом времени и не спеша двигались в утренней пробке. Я разместился на заднем сиденье и смотрел в окно на ползущие рядом машины. Водитель такси, которое ехало в правом ряду, посигналил и, встретив мой взгляд, показал пальцем на наше заднее правое колесо. Я сказал водителю, что, похоже, у нас там какие-то проблемы. Мы остановились. Колесо было пустым.
Из подходящих инструментов имелся ножной насос со сломанным манометром. Минут пятнадцать водитель прыгал на насосе, проверяя степень накачки только на глаз, потому что стрелка манометра все время лежала на нуле. В итоге, то ли ориентируясь по внешнему виду, то ли потому что просто устал, он заявил, что колесо накачано и можно ехать дальше. По дороге, однако, мы еще несколько раз останавливались, чтобы проверить, все ли в порядке с колесом. Вот и случилось то, чего я опасался. Хорошо, что был запас времени, иначе точно опоздали бы.