Размер шрифта
-
+

Одна тайная ставка - стр. 17

На всякий случай я заглянула и в морозилку. Я ожидала увидеть там лишь слои льда и какую-нибудь залежавшуюся пачку пельменей, но, к моему удивлению, она была переполнена. С любопытством я стала одну за одной доставать из нее упаковки с замороженной цветной капустой, гавайской смесью и стручковой фасолью. Все они были невскрытыми. Это насторожило. Девушка жила одна и вряд ли была способна съесть содержимое целиком за один прием пищи. Впрочем, аппетиты у всех разные.

Я выкладывала замороженные продукты на обеденный стол и начала было подозревать Анну в приверженности вегетарианству, когда в недрах камеры показались плотные свертки неправильной формы. Так обычно хранят увесистые куски мяса или печени. И снова у меня возник вопрос: зачем хозяйке такой большой объем? Хотя не исключено, что девушка знала толк в романтических ужинах и с удовольствием готовила их тут для Крюкова. Представить в этой тесной кухне с двумя засаленными табуретками лощеного Даниила Альбертовича мне было весьма затруднительно.

Однако, если верить словам заместителя, в пятницу нежные сообщения она отправляла вовсе не ему. Значит, как минимум еще один мужчина имелся в жизни Анны Петровны. Вероятно, он-то и был мясоедом.

Я хотела было поместить все извлеченные овощи обратно в морозилку, но в последний момент решила все-таки полностью ее опустошить. Отчего-то фантазии на тему питания Ефременко и ее возлюбленных не на шутку меня увлекли. Я взяла в руки один из свертков и сразу заподозрила неладное: он был слишком легким для мяса. Как, впрочем, и для печени или рыбы. Зацепив краешек пленки, я начала ее разматывать. Добравшись до бумаги, я развернула и ее. Внутри лежали деньги, и их было много. Купюры будто специально не были сложены аккуратными стопками, а сформированы в нечто вроде фигуры затейливой формы.

Стоило признать, Ефременко знала толк в маскировке, хоть морозильное отделение холодильника – тайник достаточно очевидный. Даже я приняла свертки за мясо. Не приди мне в голову идея опустошить морозилку, я бы покидала туда пакеты с овощами, как, вероятно, уже сделали коллеги, побывавшие тут до меня, и закрыла дверцу.

Повторять манипуляции с остальными свертками я не стала, опасаясь за сохранность улик, если вдруг следствие сочтет находку важной. Я посмотрела на те купюры, что уже лежали на столе, и прикинула, что если девушка откладывала деньги с зарплаты, хотя бы третью ее часть, работать она должна была бы уже лет десять, что не очень-то вязалось с возрастом Ефременко.

Я вернула овощи в морозилку и опустилась на табурет. Субботкин уехал на труп, отвлекать его не хотелось, но сообщить о находке я была обязана. Решив немного с этим повременить, я отправилась в единственное помещение в квартире, которое не успела исследовать, – санузел. В крохотной квартирке он был совмещенным. Свет тут противно мигал, лампочку давно следовало заменить. Мужчины Анны Петровны вполне могли бы об этом позаботиться.

На стеклянной полочке над раковиной стояли несколько тюбиков с кремами, стаканчик с пастой и зубными щетками. Их было две. На коврике с длинным розовым ворсом лежала тонкая серебристая цепочка. Видимо, Анна не заметила, как обронила ее. Хотя не исключено, что это всего лишь неосторожность моих предшественников, побывавших сегодня в квартире. Я наклонилась, чтобы поднять украшение, а разогнувшись, задела висящие на двери брюки. Они упали на пол, и что-то тихо ударилось о кафельный пол.

Страница 17