Одна нога здесь… Книга третья - стр. 26
Появившийся словно из ниоткуда Ярыга быстро убрал опустошенную посуду, и молвил:
– А это – собачке твоей! – и положил перед носом у Жучки большую отварную кость с мозгом.
– Не будет она, – ответил старик.
– Болеет? – нахмурился Ярыга. – Что ж ты, дед, с хворой животиной ко мне заявился? Тут люди трапезничают…
– Да нет, не болеет, – успокоил его дед. – Собачка у меня не простая, редкой породы. Ей особые корма полагаются.
– «Рыгал-Конина», что ль?
– Она самая.
Жучка и впрямь не стала есть. Недоумённо постояв над гостинцем, она отошла подальше и легла. Дед полез в сумку, желая расплатиться за еду, но Ярыга удержал его руку:
– Ничего не надо. Друзья Грибана – мои друзья.
– Ну, тогда, мил человече, прими хотя бы мою благодарность. Все было весьма вкусно!
Довольно кивнул, Ярыга снова спрятался за стойку, а Яромилыч снова вернулся к свом грустным мыслям: «О чем бишь я? Ах, да, кольцо…» Так и держа перед собой письмо Грибана, другой рукой он принялся шарить по сумке в поисках волшебной безделушки, но тут же забыл обо этом, вздрогнув от неожиданности – по тыльной стороне письма вдруг сами собой стали появлялся буква за буквой!
«Вятшенька, милый, („Она! – возликовал Яромилыч, – весточку дает!“) колечко заморочное одевать не спеши. Такие кольца лишь на двенадцать одеваний на палец рассчитаны. У твоего силы только на один раз и осталось. Побереги его. Я ворожила на тебя: вышло, что помочь тебе может только чужеземец. Но кто он, где его искать – про то не знаю. Когда его увидишь, ты сам поймешь, что это он…»
Под конец письма буквицы становились все более неуверенными, нажим невидимого писала слабел и слабел. Волшба, должно быть, отняла у Любавы много сил. Яромилыч думал, что это и все, что ведьма смогла ему передать, но тут береста трепыхнулась ещё раз, разродившись последней строкой: «Держись, лада мой, ты справишься…» Яромилыч улыбнулся, отчего морщинки у глаз разбежались лучиками: «Лада мой!» Сердце радостно забилось в груди. Дед сейчас и впрямь ощущал, что справится с любой трудностью, одолеет любого врага! Да хоть самого Чернобога! Но тут в ноге у него отчаянно закололо, и улыбка старика медленно погасла.
– Э, хозяин, тута дружинники к тебе идут, – молвил с порога какой-то толстячок, покинувший было заведение. – Толпа целая!
Удивлённо тряхнув головой, он быстро выскочил наружу, явно желая оказаться подальше. Ярыга мигом подлетел к выходу и выглянул наружу. Первого сунувшегося дружинника, молодого холёного щеголя, что блестел кольчугой словно рыба чешуёй, он остановил, уперев ему ладонь в грудь. Тот удивлённо похлопал ресницами, а потом звонко, почти по девчачьи воскликнул:
– По какому праву мешаем исполнять высочайшее княжеское повеление?!
– Не видел никаких листов, удостоверяющих это, – с издевательской усмешкой отозвался корчмарь.
– У нас устное распоряжение изъять из данного питейного заведения одноногого старика с сумкой и собакой на привязи! Прочь с дороги! – Молодчик петушился не на пустом месте, за его спиной грозно сопел отборный отряд.
– Иди-ка ты!.. – Ярыга ухватил щеголя за ухо, крутанул дружинника на месте и отбросил вон. И тут же, ухватившись за край двери, рывком захлопнул её прямо перед носом у следующего сунувшегося дружинника, вдарив того по лбу. За дверью охнули, а потом послышался звук падающего тела. Задвинув засов, Ярыга перевел дух: