Одна нога здесь… Книга третья - стр. 11

– Ибонаки, друг мой, можете ли вы простить своего неразумного товарища, что ослепши от любви, принес вам столько несчастья! Я никогда, вы слышите, никогда не смогу оценить до конца той жертвы, что вы…

Я много чего говорил ещё, искренне убиваясь, когда вдруг заметил, что Ибонаки меня не слушает. Вместо этого он хитро посматривал куда-то за мою спину, как-то странно улыбаясь при этом. Я запнулся на полуслове, когда он сказал:

– Ты был прав, Хатэ. Она пришла.

Я обернулся и увидел её. Митикоси, переодевшись в кимоно простой прислужницы пришла сюда, как будто за дровами. Засмеявшись в рукав, она произнесла:

– А так вот вы где прячетесь, господин Хатэтуримо!

– Э-э-э… Можно просто, Хатэ! Так меня зовут близкие.

– О-о! Я ценю ваше доверие. А почему вы стоите перед своим другом на одном колене?

Ибонаки нашелся, что ответить:

– А он только что читал мне очередное хайку, посвященное вам, уважаемая госпожа Митикоси!

– Ну, теперь, когда я сама здесь, вы можете, Хатэ, прочитать его мне лично.

Вот ведь Ибонаки, выручил, называется… Я призвал на помощь вдохновение – ведь не зря же мой покойный отец в пять лет отдал меня учится поэзии – и выдал, как на духу:

А потом сразу ещё:

Моя Митикоси покраснела, словно закатное солнце! Даже Ибонаки, похоже, проникнулся, хотя ранее за ним поэтического вкуса не замечалось. Мне и самому, надо сказать, понравилось. Каждое слово выверено, ровно строка в строку! Старому Ясиатаси-но-боно, моему учителю по стихосложению, это хайку пришлось бы по душе, хотя он и говорил, что сам сочинитель не должен гордится своим слогом.

– Как вам удалось придти сюда, милая Митикоси? – спросил я очередную глупость, отчего Ибонаки застонал.

– Я поменялась с Нипо, моей служанкой, одеждами, и вот, я здесь, а она там, сидит под балдахином, никого к себе не допускает, и ждет моего возвращения. Сейчас принесу дров, никто ничего и не заметит.

– О, позвольте мне помочь вам нести дрова! – тут же вскочил я. – Никто и не заподозрит дурного, увидев, что простой стражник помогает служанке.

– Да, – подхватил Ибонаки, – идите, а я подежурю.

Вот так мы, взявши каждый по полену, и остались наедине друг с другом. Моя голова шла кругом, да и Митикоси, кажется, ощущала себя так же. Я долго думал, что говорить, что делать, но тут Митикоси сама вдруг прильнула к моей груди и поцеловала.

– Я люблю тебя, – сказал я, как только смог перевести дух.

– Я люблю тебя ещё сильнее, – отозвалась она.

И тут, разрази его Оо-магацухи-но Ками14, снова откуда-то приперся этот глубокоуважаемый Ритиморо, чертов начальник стражи! Вечно он не вовремя! Честно говоря, поняв, что сейчас честь моей милой Митикоси может быть опозорена тем, что её застукали целующейся с простым самураем, я приготовился защищать свою любимую с катаной в руках. И пусть Ритиморо, этот бывалый рубака, мне не по зубам, но я готов отдать жизнь!

Начальник стражи не спеша подошел к нам, блестя на солнце своим страшным рогатым шлемом, хмыкнул в усы, а потом – вы только подумайте! – ущипнул Митикоси пониже спины… Я думал, что немедля убью мерзавца, но нежные пальчики любимой вдруг легли на рукоять катаны, не дав мне её вытащить.

– Хорош, Хатэтуримо, хорош! Я уж думал ты совсем замороженный, или вообще, не такой, а ты вон каков! Хо-хо! Стоило только оказаться подальше от покоев Императора, и тут же пустился интрижки с прислугой крутить! Молодец! Я подумаю над тем, чтобы вернуть тебя во дворец…