Одна нога здесь… Книга первая - стр. 16
– Вятша, не спи! – резко прозвучало над ухом.
Дед дернулся всем телом и, даже, кажется, всхрапнул. Оказалось, что он всё ж таки умудрился задремать прямо на ногах, словно конь в стойле. Яромилыч встрепенулся, повел плечми, и только тут до него дошло, что зуд пропал совершенно! «Не чешется!» – хотел было заорать он во все горло, но холодный палец Любавы спешно лег ему на уста.
– Тише!
– Хорошо! – прошептал Яромилыч, – Я ведь тебе не рассказал, что там у тебя в избе твориться. Представляешь, пол у тебя кочками пошел, вздыбился весь, как живой, а постель обернулась…
– Вятша, – перебила она скороговорку деда, – я попросила не кричать громко, а ты совсем уж на шепот перешел.
– А, ладно. – Яромилыч снова заговорил обычным голосом, – Постель, говорю, превратилась в какую-то жуткую пасть, стол обзавелся дюжиной новых ног и принялся бегать, а лавки…
Даже при лунном свете было заметно, как побледнела ведьма.
– Значит, оживление всё же случилось, когда ты был там!
– Я ничего не трогал, как ты и написала, – спешно заверил её дед. – Ну, кроме самой записки. Но когда береста загорелась, то я обронил её на пол и тут всё началось! И вообще, что это было? Какое ещё оживление?
– Кто-то наложил на мой дом заклятье, когда все вещи перестают быть тем, чем являются, а становятся чем-то иным, как бы живым. Но у них нет души, а значит, нет и желаний, и они бездумно исполняют волю того, кто совершил оживлением – так называется это колдовство. Очень могучее старое заклятье. Чтобы уничтожить его, требуется не только знать, как оно было сотворено, но ещё и обладать просто неимоверной силой. Я знаю тех, кому по силам наложить такое проклятье на вещь, но не знаю никого, кто смог бы его снять. Я бы не смогла, это точно. Сгорела бы. Да и то, это с одной только вещицей какой-нибудь, а тут – весь дом сразу! Кому по силам такое?!
– Мне другое непонятно, – молвил дед, – зачем в твоем жилище этакое безобразие устраивать было, коли куда проще тоже самое в моем доме сделать? Мне и идти бы никуда не пришлось. Ночью бы сцапали и всех делов!
– Это как раз не загадка вовсе. Я уже думала над этим, – вздохнула ведьма. – Дом-то не простой у меня был, а ведьмачий. Прапрабабка моя ещё в нем ворожила, потом бабушка всю жизнь колдовством промышляла, да ещё и я немало лет. Так что всякого избушка повидала, колдовской силой там даже стены пропитались. Вот и вышло боком… Сила на силу отозвалась, да колдовство на колдовство наложилось. Проще простого… Всяких оберегов в доме полным полно было – от порчи, от лихого да от завистливо глаза, от мора идучего да напущенного, от морока, даже от воров – хотя какой дурень к ведьме красть полезет? – от всего, в общем. Вот только против оживления ничего не имелось, потому как прежде не слыхано было, чтоб целыми домами оживляли!
– Все равно, это ж мороки сколько – дом оживить со всем, что в нем есть! – Яромилыч продолжал недоумевать. – Одну вещь заколдовали бы, какая позлей да поопасней, и довольно.
– А кто ж его знает, какая опасней? Ведь и на тебя, наверное, не все в доме набросились. – Старик согласно кивнул головой. – Выходит, что всю избу сразу оживить надежней будет. Что-нибудь да и кинулось зверем… Да и то, на тебя и избы мало оказалось! Ведь смог спастись-то!
– Тоже верно! – довольно кивнул Яромилыч.