Одиноким предоставляется папа Карло - стр. 7
– Лушку я ночью заберу свободно, проблемы не будет. Бабка с теткой спать с петухами ложатся. Но зато чуть свет и встают.
– А что они скажут, если к утру ваша Лушка не вернется?
– Что скажут? Да ничего они не скажут. Все равно уже ничего изменить нельзя будет. Примирятся и успокоятся.
На самом деле Костик вовсе не был так уж уверен, что его бабушка и тетя так легко примирятся с новой беременностью Лушки. И если выяснится, что Костик имеет к этому какое-то отношение… Лучше ему дома не появляться.
Но Костик не любил думать о неприятном. Куда веселее было думать о том, что после удачной ночной вылазки он на многие дни станет героем в глазах сельской молодежи и особенно одной девушки.
– Лушка у нас особа страстная. В загул меньше чем на сутки не уходит. Но нам это только на руку. Больше времени будет, чтобы все там осмотреть.
– А вдруг твои родственницы смекнут, что это ты Лушку выпустил?
– Не учи ученого, – буркнул Костик с неудовольствием. – Я уж придумаю, как подозрения от себя отвести.
И в тот же вечер в одиннадцать часов вся компания собралась на околице села. Всего собралось четыре человека, не считая Костяна, держащего на поводке лохматую собачонку неопределенных кровей – ту самую развратницу Лушку. Костян держался уверенно, чего нельзя было сказать об остальных четверых. Трое парней и девушка переглядывались с явным страхом.
– Днем нас как-то побольше было, – заметил Костян. – Остальные что, струсили?
Ответом ему было молчание. И так было ясно, что остальные струсили. Да и те, что пришли, выглядели как-то не слишком уверенно.
– Может, и нам не стоит ходить? – робко произнес хорошенький светловолосый паренек Глеб, который пришел вместе с девушкой. – Вот и Алина говорит, что у нее дурное предчувствие.
Стоящая рядом с ним симпатичная девушка, его сестра, кивнула.
– Давайте отложим до другого раза.
– Да вы чего? – возмутился Костян. – Обалдели? Мы же с вами договаривались!
– Понимаешь, боязно туда ночью идти. Днем другое дело.
– И чем день от ночи отличается?
– Разное насчет того дома говорят, – поежился еще один участник экспедиции – долговязый, но с длинными до плеч волосами, прихваченными на затылке причудливого вида заколкой в форме змеи, которую вырезал своими руками и очень ею гордился. – Будто бы туда по ночам кого-то привозят в закрытых грузовиках. Какие-то завернутые фигуры. Может, трупы везут?
– Скажешь тоже! Какие еще трупы?
– А такие… мало ли людей без вести пропадает. Васька рассказывал, что только у нас в районе один-два случая регистрируют каждый год. А сколько таких по области? Многие из этих пропавших людей никогда так и не находятся. А что это значит?
– Что?
– А то, что этих людей и в живых больше нет. Убили их. А убитых где-то похоронить надо.
– И чего?
– А домик, куда мы премся, как раз в подходящем месте стоит. Уединенно, задний двор как раз на лес выходит. Десять шагов – и ты уже в лесу. Никто и не поймет, что здесь делается по ночам.
– Думаешь, к нам со всей области покойничков везут, чтобы здесь хоронить?
– Может, и везут!
На Костяна рассказ долговязого не произвел ровным счетом никакого впечатления.
– Если струсили, так и скажите. Я один пойду!
– Мы не струсили, – возразил ему последний член маленькой компании – Павлик. – Мы просто немножко боимся.