Одинокие сердца - стр. 21
– Мама, мамочка! – Злата дрожащими руками схватилась за материнские ладони.
Полина поморщилась:
– Ай! Больно, дочка!
Злата задрожала еще сильнее. Испуганными глазами она разглядывала руки матери, пытаясь понять, которая из них была повреждена.
– Может, скорую? – Злата порывисто потянулась к сумочке, чтобы достать телефон.
– Какую скорую, что ты говоришь?! Сначала – полицию, а то этот, – Полина пренебрежительно мотнула головой в сторону Михаила, – поубивает нас.
– Мам, не говори так, – Злата попыталась заступиться за Михаила, но это еще больше обозлило женщину.
Покраснев до корней волос, Полина яростно закричала:
– Ты в своем уме, Злата?! Как ты можешь защищать его?!
– Мама, Михаил не такой плохой, как ты думаешь! – Злата ахнула от боли, когда Полина, как остервенелая, схватила её за руку и дернула к себе.
Вот это силища!
Хорошо, что Полина следом отпустила её, но ощущения от её хватки продолжали отдавать жжением в руке.
Но это было ничто по сравнению с тем, что творилось сейчас в душе Златы.
Так все разрывалось от боли.
– А я не думаю! Я знаю! Ты глянь-ка на него, – женщина смерила Михаила презрительным взглядом. – Морда-то какая! Сразу видно, что плохой человек!
Взгляд Златы заметался между матерью, Михаилом и Павлом. Последний уже медленно, словно крался, шел к ним. В его глазах застыло беспокойство.
А вот Миша… Выражение его лица стало нечитаемым. Невозможно было понять, что он чувствует. И ей, Злате, стало не по себе от увиденного. Внутри все заныло, заскулило от едкого ощущения собственной вины.
– Ты бы лучше о Паше подумала! – не унималась Полина. – Ты посмотри, что он с ним сделал! Это – твоя благодарность за то, что Павел все это время заботился о тебе? Ты решила защитить этого урода?
Слова матери лишь утроили ощущение вины. Оно стало столь сильным, что перевесило все остальные чувства.
Вплетаясь ядовитыми ветвями в легкие, сердце девушки, чувство вины впрыскивало в кровь Златы ощущение того, что все беды, крики, боль и несправедливость были из-за неё.
Только из-за неё одной.
– Мама, не надо полиции, – еле шевеля языком, попросила Злата, – он уедет.
Удивительно, но Полина услышала её.
– Почему это? – устремив на дочку испытывающий взгляд, уточнила она.
– Миша сейчас уедет, и всё.
– И всё? – Полина криво усмехнулась. – А мне потом каждый раз вздрагивать, ждать, когда этот приедет?!
Злата прерывисто вздохнула. Перед глазами все плыло, в голове стучало, а сердце разрывалось от нарастающей боли.
– Миша, – Злата с мольбой посмотрела на него, – пожалуйста, уезжай.
Он окинул её непонимающим взглядом, а потом посмотрел прямо в глаза.
– Ты, правда, этого хочешь? Чтобы я снова уехал? Чтобы мы вновь расстались, и твоя мать снова напридумывала, что ты куда-то уехала, чтобы она упрятала тебя от меня еще на полгода? Ты действительно хочешь этого?
Злату затрясло от его вопросов.
Цветы, которые она обнимала одной рукой, в такт девушки, задрожали.
– Злата, – позвал её Михаил, – девочка моя, скажи правду.
Она всхлипнула и судорожно сжала букет цветов.
– Я н-не знаю, так неправильно, я не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за меня, и так слишком много боли… – с каждым словом её дрожь усиливалась, дошло до того, что теперь Злату покачивало, как на корабле.
– Не уеду, – Михаил в два шага оказался рядом с ней и обнял за плечи, прижал к себе.