Одинокая лисица для мажора - стр. 41
– Не паникуй!
– А где я паникую? Я реально на вещи смотрю, а вот ты мне тут героя бескорыстного лепишь из себя.
– Лиска…
– Пошел ты! Мы бежим вместе или остаемся тут тоже вместе. Думаешь, мне оно надо потом и правда до конца жизни кошмары с твоим участием смотреть и каждый божий день мечтать вздернуться от стыда?
Так, ясно. Спорить с женщиной, хоть какой – дохлый номер. Проще согласиться, а там уж как пойдет. Ну не станет же она на полном серьезе возвращаться, поняв, что я не смог прорваться следом. Страшно ли мне, что и реально запинают? Ага. Еще как. Но по большому счету… может, оно все и к лучшему. Перестану быть одним перманентным пятном разочарования для всех вокруг и совершу хороший бескорыстный поступок. Прославлюсь, как спаситель девы в беде. Хотя опять же, уже сама мысль о последующей славе однозначно указывает на меня, как на человека совсем не бескорыстного и ни хрена не зрелого. Бля, как будто предок мой у меня в башке прям вещает.
– Стучи давай, – велел я Лиске, занимая позицию справа от двери и наматывая на обе кисти концы провода, которым меня эти суки связали. – Руки только держи за спиной, будто еще связаны, они же наверняка с фонарем придут.
Пинать дверь носками своих говнодавов ей пришлось долго. Я уже начал думать, что нас ни черта не слышно наверху, или же тамошняя пьянь получила приказ ни в коем случае ни в какие диалоги с нами не вступать. Не сильно, кстати, ошибся.
Сперва появилась полоска света в щели под дверью и раздались шаркающие шаги. Затем что-то грюкнулось, и кто-то витиевато заматерился. И только потом уже с той стороны врезали по двери, судя по всему, тоже ногой.
– Вы какого хера хипеш тут устроили, шакалята? – вежливо поинтересовались и не собираясь, походу, открывать. – Новой порции п*здюлей приспичило выхватить?
– Я пить хочу!
– И чё?
– Воды дайте, будьте людьми.
– Потерпите. До утра уж точно.
– И мне холодно! Пол сырой, и цемент! Почки откажут – и помру! – напирала Лиска.
– Да срать нам! – на этот раз ответил нам другой голос, судя по гундосости, его обладателю я как раз нос и сломал. – За день-два не окочуришься, а там пусть тебя папахен везет по всяким Швейцариям новые почки пришивать.
– Точно! – поддержали его дружки и глумливо загоготали.
Это что же они на наш стук всем кагалом в количестве трех голов пришли? Сука, я-то рассчитывал максимум на двоих. Один, посланный остальными, и вовсе был, бы идеальным вариантом.
– Воды дайте тогда хоть! – упрямо повторила моя рыжая. – Вам что, жалко?
– Не положено, – отрезали с той стороны. – Вот будут новости, что ваши родоки платить готовы, и тогда получите и воду, и пожрать.
– Да что же вы за твари такие жадные! – вышла из себя моя соучастница и несколько раз в сердцах пнула дверь. – Скоты гадские! Суки конченые! Воды дайте! Вон Антоху уже убили, не дышит почти, а я умирать тут не хочу!
– Слышь ты, коза драная, а ну затихла! – рявкнул тот, кто до этого в разговоре не участвовал. И, судя по слегка заплетающемуся языку, он был пьянее остальных.
– Да пошли вы!
– Язык свой прикусила, шалава! Еще раз по двери стукнешь или заорешь – и я вам с женишком под дверь “Черемухи” пшикну чуток, поняла? Поплачете от души и как раз попьете. Будете друг с друга сопли со слезами слизывать.
– Гандон штопаный, – процедила девушка, разворачиваясь к двери спиной и сползая по ней.