Одиночное плавание - стр. 25
Лицо у полковника, и без того длинное, вытянулось еще больше при слове «Хиросима».
Королев повернулся и вышел. Конечно, это был блеф, но блеф эффектный. Откуда полковнику было знать, что торпеды с ядерными зарядными отделениями были перед ремонтом перегружены на плавбазу «Федор Видяев» и сделано это было ночью.
Так или иначе, но королевская угроза возымела действие. Сначала отвернул пушку танк и, выпустив облако сизого дыма, уполз с причальной стенки за мешки с песком. Затем к трапу подъехал на велосипеде переводчик и попросил выйти к нему командира.
– Сколько времени требуется вам, чтобы уйти своим ходом?
Королев долго вглядывался в циферблат своих часов.
– Мы сможем дать ход через… через… тридцать два часа.
– Я думаю, господин полковник сможет убедить МИД в разумности этого срока.
– Если бы нас заправили свежей пресной водой, – выторговывал Королев новое условие, – мы бы смогли уйти раньше.
– Я передам вашу просьбу господину полковнику.
Дубовский не спеша выбрался на тротуар и тут же подозвал парнишку-араба.
– Эй, Али-баба, иди сюда. Неси! – сунул он ему увесистый портфель. – А это – бахшиш.
Парнишка весело осклабился, спрятал сигареты за пояс и взвалил на спину неподъемный багаж.
– Фолоу фо ми! – распорядился «американец», вспомнив подходящую к случаю надпись на табло аэрофлотовских машин.
У портового шлагбаума он весьма кстати припомнил еще одно нужное словцо:
– Хари ап! Хари ап! – крикнул он своему носильщику, у которого глаза на лоб лезли. С этим «хари ап!» он нагло двинулся мимо охранника. Тот попытался остановить парнишку с сумкой, но спешащий «американец» так грозно рявкнул «харей ап!», что жандарм счел за благо отступить в тень своей полосатой будки.
Дубовский хорошо знал лабиринт огромного порта. Как-никак в прошлом году прожил здесь на плавмастерской пять месяцев. Он без труда вышел к судоремонтным пирсам и даже увидел издали знакомую лодочную рубку, засуриченную до истошно пожарного цвета. Но тут дорогу преградил барьер, сложенный из мешков с песком; «малиновый берет» с автоматом Калашникова («С нашим же оружием, гад!») принялся темпераментно объяснять, показывая дулом автомата то на подводную лодку, буро-красную, как недоваренный рак, то на пыльно-зеленый с желтыми разводами танк, чья пушка смотрела на несчастную субмарину со вскрытой носовой надстройкой, из которой словно гигантские коконы чернели баллоны ВВД.
– О᾽кей! – сказал Дубовский и повернул обратно. Можно было догадаться, что пытался втолковать ему жандарм, но как поспоришь с ним на своем «школьном английском»? Носильщик бросил портфель и сбежал под шумок.
– Ну, дела! – и «американский» офицер затейливо выругался по-русски…
– Осмотреться в отсеках! – приказал он себе вслух и огляделся по сторонам. Два американских моряка с нашивками коммандеров шли прямо на него. Следом за ними вышагивали два дюжих сержанта с буквами «МР» на белых касках – военная полиция.
«Влип!» – оценил ситуацию Дубовский и двинулся им навстречу. – «Если что, двоих я уложу, но эти ребята не подарок», – подумал он, разглядывая шварценегеровские плечи полицейских.
– Гуд дэй! – заставил он себя улыбнуться. – Ай эм рашн сейла фром зэт сабмарин. Ай маст би он зэ бод имидэйтли. Хелп ми, плиз!
Все эти фразы сложились и вылетели у него почти без запинки, что можно было объяснить сверхмощной работой мозга в экстремальной обстановке.