Одиночное плавание - стр. 27
Под настольным стеклом ожгибесовского стола лежала табличка-памятка «Список происшествий по перечням «1», «2» и «3», по которым он докладывал о ЧП прямым начальникам. Самыми страшными происшествиями были те, которые шли по перечню «1»: гибель личного состава, потеря оружия и секретных документов. Ожгибесов хорошо помнил, как год назад весь северодарский гарнизон целую неделю перерывал все свалки и мусорные ящики в поисках крошечной вклейки – в три строки – в грифованный документ, которую потерял нерадивый старшина-секретчик… Эх, да что там вспоминать!
Адъютант мичман Нефедов, верный Петрович, – Ожгибесов присмотрел его для себя еще со времен, когда командовал подводной лодкой «Б-40», – принес и осторожно поставил на чайный столик большую чашку с густым травяным взваром. То был особый лекарственный сбор, который производил на адмирала успокоительное действие после всяких служебных передряг. Конечно, можно было бы принять на грудь и по сто граммов коньячку, но Ожгибесов знал, как опасно привыкать к «алкоголетерапии». Его предшественник был снят именно за то, что слишком пристрастился снимать нервные перегрузки казенным «шилом». Ожгибесов предпочитал это делать по-иному. На сей счет существовала разработанная им и многократно опробованная «сексорелаксация».
В городе, которым Ожгибесов повелевал в силу служебного положения, было немало – а впрочем, кто их считал? – женщин, которым весьма импонировало мужское внимание первого «морского лорда» северодарского гарнизона. К тому же слово командира эскадры было последним и решающим в таком мучительном и насущном деле, как распределение квартир. У Ожгибесова, как у начальника гарнизона, был свой жилищный фонд, небольшой, но вполне достаточный, чтобы вести интриги и строить куры.
Больше всего Ожгибесов любил воспитывать лейтенантских жен. «Женатый лейтенант – это подрыв боеготовности флота!» – не раз повторял Ожгибесов и на публике, и в узком кругу. А в кабинете, когда в час «приема по личным вопросам» перед адмиральским столом робко представал очередной соискатель казенной жилой площади, Ожгибесов грозно вопрошал:
– Ты зачем сюда приехал? Родине служить или пеленки стирать? Здесь передний край и крайний Север! Я в твои годы из отсеков не вылезал, по трюмам ползал, системы изучал. А у тебя в голове только детские болезни! Ладно… Пусть жена твоя ко мне придет. Я еще посмотрю, кого ты к нам в гарнизон привез.
По результатам ожгибесовских «смотрин» решалась жилищная проблема… Те лейтенантши, которые шли напролом, требовали «по закону» того, что им «было положено по конституции», становились в длинные и безнадежные очереди, но бойкие дамочки, готовые «на всё ради семьи», быстро находили понимание с начальником гарнизона, и на удивление «бездомным» подругам довольно скоро справляли новоселье пусть и не в новой квартирке, зато в отдельной комнате.
Был у Ожгибесова враг. Враг, которому он рано или поздно должен был передать эскадру и свое верховенство в гарнизоне – капитан 1-го ранга Анатолий Кузьмин, командир первой бригады подводных лодок. Лет пять назад они водили дружбу: Кузьмин тогда командовал 3-й бригадой, а Ожгибесов был у него начальником штаба.
Когда погибла «С-88», комбриг находился в отпуске, Ожгибесов его замещал, а потому именно он нес персональную ответственность за роковой выход «эски» в море. Лодка погибла «по неустановленной причине». Над головой Ожгибесова сгущались самые черные тучи, но выручили связи тестя в Москве. После всевозможных комиссий и расследований отозванный из отпуска капитан 1-го ранга Кузьмин был снят и назначен замкомбрига, а Ожгибесова «сослали» на время в Москву – слушателем Академии Генерального штаба.