Одиночка - стр. 3
– Ты про Адиля? Да я даже разглядеть-то его толком не успела. Узнала по голосу.
– Там потом охранники набежали, – ни к чему сообщает Ксюша. – Разняли их. Думаю, с ним все в порядке.
Опустив глаза, тихонько смеюсь.
– Мне без разницы. Я больше не собираюсь переживать о последствиях его очередного мордобоя.
Чувствую на себе пытливый Ксюшин взгляд и, желая ответить ей тем же, воинственно вскидываю подбородок. Можешь смотреть сколько хочешь. Мне действительно по фигу.
– Дима звонит, – указываю я на ерзающий по столу телефон, первой прерывая нашу игру в гляделки. – Подъехал, наверное.
Дима сообщает, что припарковался у входа, однако секунд через тридцать сам заходит в кофейню. Кивает Ксюше в знак повторного приветствия и, положив руки на талию, разворачивает меня к себе.
– Что там у вас случилось, зай? И что с лицом? Ты плакала, что ли?
Я ничего не стала ему объяснять, когда звонила, – сказала лишь, что подвернула ногу, и попросила забрать. Сейчас понимаю, что предпочла бы вообще не обсуждать недавний инцидент, а очутиться дома в кровати и поскорее уснуть, чтобы стереть из памяти этот день.
– В машине, ладно? – Слабо улыбнувшись, я касаюсь губами его подбородка и оборачиваюсь к Ксюше. – Ты куда сейчас?
Перекинув через плечо цепочку сумки, она шутливо пожимает плечами.
– Вернусь в караоке, чтобы оплатить счет, а дальше решу. Честно говоря, тоже с огромным удовольствием поехала бы домой. В двадцать шестой раз любое празднование начнет надоедать.
Мы втроем выходим на улицу, и Дима помогает мне сесть в машину. Нога жутко болит, но я намеренно не жалуюсь, чтобы не давать ему повод смотретьвзглядом «Я же говорил». Дима изначально был против караоке, потому что там «собирается пьяное быдло» и «это точно не место для девичника». Я и без того чувствую себя униженной, чтобы вытерпеть малейший упрек.
– У нас мазь есть или лучше в аптеку заехать? – спрашивает Дима, выруливая на пустынную ночную магистраль.
– Есть, – киваю я, уставившись в окно.
В голове оживают голоса: визгливо-скандальный Дианы, грубый, с угрозой – того ублюдка с танцпола и небрежно-холодный Адиля. «Подругу свою угомони». У меня вообще-то имя есть. Если он, конечно, его не забыл.
– Убавь, пожалуйста, кондиционер, – прошу я, растирая предплечья, покрывшиеся гусиной кожей. – Холодно.
Дима выставляет нужную температуру и после опускает ладонь мне на колено.
– Рассказывай уже, зай. Как ты ногу подвернула?
Пожевав губу, я перевожу взгляд на лобовое стекло. Такое даже пересказывать неприятно. Унизительно.
– Мы пошли танцевать… Я, Диана и Карина. К Диане парень пристал, и она ему нагрубила. Он – ей в ответ. Я хотела ее увести, пока чего-то серьезного не случилось, и подошла как раз в тот момент, когда он ее толкнул. Диана влетела в меня, и я упала. Ногу в туфлях подвернула и копчик ушибла.
– Пиздец! – зло выплевывает Дима, повернувшись ко мне: – Ну и чего ты молчала, зай? С этой вашей овцой одни неприятности… Дура, блядь. А тому мудаку надо ебальник раскрошить.
Я незаметно прочищаю горло, чтобы голос звучал естественно.
– Там был Адиль. Он все видел и… В общем, он этого парня ударил.
Тиканье включенного поворотника не смолкает даже после того, как мы проехали нужный перекресток. В повисшей тишине оно кажется особенно громким.