Одиннадцатое княжество - стр. 24
Нас осталось восемьдесят восемь.
По сторонам раздавались тягостные вздохи и редкие всхлипы. Но печаль не долго держала, и когда ворота полностью закрылись, радость стала возвращаться в просторный двор, сначала тихим перешептыванием, а потом и звонким смехом.
– Сегодня никто спать не ложится! – крикнул кто-то из старших. – Будем гулять!
Двор взорвался единодушным согласием, и народ стал разбредаться кто куда, но в основном потянулся в сторону харчевни.
Я почти забыла об Идане, о нашей связи и о предстоящих испытаниях, поддавшись общему веселью. Но неприятное жжение в ладони напомнило. Я огляделась, Идана нигде не было видно. Нальга тянула меня вперед, и я постаралась не выглядеть расстроенной, хотя это тяжело давалось.
На столах уже были расставлены тарелки с разными яствами. Не такими, как в обычные дни, а праздничными: жареное мясо, вяленая осетрина и белужина, соленая икра в масле с мелко нарубленным луком, сыр, свежеиспеченный хлеб, пироги, соленья, грибы и ягоды.
За нашим столом уже сидели Дан, Зара и Вит, разбирая закуски.
– Как дела, Мира? – обратилась ко мне Зара.
– Мира? – удивилась Нальга. – С каких это пор ты снизошла до ее имени?
– Кое-кто запретил нам называть ее огородницей, – пробормотал Вит с набитым ртом.
Зара ошпарила его взглядом в своей обычной манере.
– Она больше не огородница, а Защитница княжества, отмеченная печатью, – сказала она по-учительски строго. – Ей остался лишь шаг до отклика силы Земли. Но я верю в ее умную головушку. – Она хитро улыбнулась.
Я не стала отвечать на ее изначальный вопрос, про который, похоже, все уже забыли, и подсела к Дану.
– Показывай, – сказала я, пытая его глазами.
Он расстегнул рубаху и оголил плечо. На нем отпечаталась буква «Ж», оплетенная по кругу изящным узором. Я поборола в себе стыдное желание прикоснуться и погладить печать. Такую часто вышивали на полотенцах и постельных принадлежностях в наших селах, как символ добра и здоровья. Знак самой Живы. Дан улыбался.
– Как ты и хотел! – восхищенно сказала я.
– Как я и хотел, – подтвердил он.
Учителя произносили речи, восхваляя вновьотмеченных. Волхвы тоже присоединились к празднованию, за исключением старшего, напоминавшего мне Явь-Владыку. Мы ели, пили, болтали без умолку до самых первых лучей солнца. А потом разошлись по домам и свалились на кровати, уставшие, но счастливые.
Девочки быстро засопели, а мне все не спалось. Тревога вернулась ко мне, как только голова опустилась на постель. Я поворочалась с боку на бок, но сон никак не шел. В бараке было душно и слишком светло, а печать начала жечь сильнее. Я поднялась, нащупала ногами башмаки и, обувшись, выскользнула в утреннюю прохладу, чтобы подышать.
Снаружи было тихо и очень хорошо. Печать все еще беспокоила, но от легкого ветерка стало терпимее. Я огляделась. Спокойствие многолюдного Ворогата, какое можно было увидеть только в этот ранний час, всегда действовало на меня благотворно, принося и телу и душе умиротворение.
В высоких наблюдательных башнях и вдоль стен города несли вахту дозорные, они всегда меня замечали, но никак не реагировали на мои утренние прогулки. Я очертила глазами круг, и что-то вдалеке, у южной стены, привлекло мое внимание.
Делать все равно было нечего, и я решила подойти ближе, чтобы рассмотреть, что это было. Шагая вдоль учебных строений, стрельбища и тренировочных площадок, я, видимо, задумалась, потому что сама не заметила, как оказалась на месте. До стены оставалось не больше двадцати шагов, а то, что я заметила еще от барака, оказалось маленьким пушным зверьком. Он шустро юркнул в щель и скрылся за стеной. Это мог быть просто кот или хорек, но мне нестерпимо захотелось догнать его. Погладить мягкую шерстку – что может быть приятнее? Особенно когда душа не на месте.