Один шаг в Зазеркалье. Мистический андеграунд (сборник) - стр. 73

– Ну что же мне теперь с тобой делать? – вздохнул Джи.

– Ничего. Завтра я уже буду в Кишиневе.

– Я имею в виду, что у тебя отсутствует тонкое восприятие, – московский андеграунд оказался гораздо выше твоего понимания.

– Но они ничем не похожи на небожителей! – воскликнул я.

– Да на такого, какой ты есть, ни один небожитель даже плюнуть не захочет, – ответил Джи, а я подумал: «Если бы не моя мечта попасть на небеса, я бы не выдержал такого мнения о себе».

Я провел ночь на Авиамоторной, а утром купил билет на самолет – и вот я здесь. Но я совершенно не могу понять, чему же именно я обучался в Москве и что это за люди – московские ученики Джи. Во всяком случае, после рассказа я чувствую в душе легкость и спокойствие.

С этими словами Гурий собрал свои вещи и поехал домой, а я долго обдумывал услышанное.

Прошло более полугода. В течение этого времени я психологически готовился покинуть Кишинев и присоединиться к Джи. Лето подходило к концу, и я, соскучившись по новым приключениям, позвонил Джи в Москву.

– Ты еще жив, братушка? – спросил бодрым голосом он.

– Душа не находит покоя, – ответил я.

– Бросай математику и осваивай ремесло лепщика, – предложил Джи.

– В каком смысле? – удивился я.

– В самом прямом.

– Неужели вы считаете, что я должен покинуть место заведующего лабораторией в университете и перейти в простые рабочие? – возмутился я.

– Тебе пора выходить в жизнь, а не наблюдать ее из окна. Пришло время освоить новое ремесло, научиться творить руками. Тогда ты сможешь обрести материальную независимость и следовать за мной.

– Я веду важный проект, меня никто не отпустит до тех пор, пока я его не закончу, – телефонная трубка слегка подрагивала в моей руке.

– А ты попробуй.

– Вы меня поражаете! Неужели вам не известны университетские правила? – запальчиво продолжал я.

– Ну и оставайся приклеенным к креслу начальника, – заявил Джи, – а Корабль Аргонавтов поплывет дальше в поисках Золотого руна… – короткие гудки в трубке охладили мои эмоции.

«До чего же странный он человек», – раздумывал я, нервно передвигаясь по квартире. Но поскольку делом моей жизни становилось стремление к внутренней свободе, я решил подчиниться пожеланию Джи. Хотя я всегда чувствовал отвращение к ремеслу всякого рода, я решил попробовать. На следующий день я, с большим сомнением в удаче, положил на стол директора вычислительного центра заявление об уходе. Каково же было мое удивление, когда он подписал его с милейшей улыбкой, заявив при этом:

– Сейчас мы стремимся брать на работу исключительно молдаван – это новая национальная политика. Так что на ваше место уже есть человек.

От неожиданности я опешил и, собрав с рабочего стола все свои вещи, с болезненно сжавшимся сердцем отправился в город. Втайне я надеялся, что директор не отпустит меня, и тогда моя совесть перед Джи будет чиста, но вышло совсем наоборот.

Мне как математику было чуждо художественное ремесло, к тому же я никогда не пробовал лепить из глины. Эта идея казалась мне абсурдной. Но поскольку я совершенно неожиданно оказался не у дел, то решил последовать совету Джи и купил в киоске газету «Труд». Прочитав заметку о нехватке специалистов на скульптурном комбинате, решил испытать свое счастье и отправился по указанному адресу.