Один шаг в Зазеркалье. Мистический андеграунд (сборник) - стр. 67
В этот момент Чера, не обращая внимания на меня, позвал Джи, и тот, извинившись, отошел в сторону.
Когда мы возвращались на Авиамоторную на последнем поезде метро, Джи спросил:
– Удалось ли тебе наладить контакт с Розалитой?
– Она не воспринимает меня всерьез, – сказал я, – и к тому же в ней нет ничего мистического.
– Жаль, что ты ничего не заметил. Она могла бы избавить тебя от провинциального жирка, научить тонкости и куртуазности. Ты настолько погряз в грубых схемах общения на уровне инстинктов, что не можешь притянуть к себе ни одну тонкую сущность.
Фея встретила Джи нахмурившись. Она сидела на диване, излучая потусторонний холод, от которого леденела душа. Я робко поздоровался и, отговорившись усталостью, быстро лег спать. Засыпая, я непрестанно думал о Розалите.
Во сне я встретил девушку лет четырнадцати с торчащими в стороны косичками. Ее глаза и черты лица были мне до странности знакомы. Она приблизилась ко мне и смущенно произнесла: «Я когда-то хотела стать принципом Шакти, вдохновлять и поддерживать на Пути…», – от громкого телефонного звонка я неожиданно проснулся.
Джи пригласил меня на прогулку – закупить продуктов и зайти в одно интересное место. Фея расстроилась, оттого что Джи снова уходит, но старалась не подавать виду.
Мы шли по тротуарам, покрытым свежим снегом, и я невольно думал о том, что уже скоро мне придется возвращаться в хмурый сырой Кишинев. Снег создавал ощущение чистоты и легкости, и я грустил о предстоящем расставании. Джи сказал, чтобы я собрался: предстоит встреча с высоко развитой сущностью.
Вскоре мы вошли в сиротливо выглядевший Дворец культуры, успешно миновали заслон недовольной женщины в униформе, и Джи постучал в дверь с табличкой «Костюмерная». Раздался мелодичный голос: «Войдите».
В комнате у конторского стола сидела красивая брюнетка лет тридцати, с легкой проседью в волосах. У нее были большие темные глаза с рассеянным взглядом и тонкий нос с легкой горбинкой; губы ярко-вишневого цвета, полные, но изящно обрисованные. На коленях лежало нечто вроде рубашки-туники, в руке – иголка с ниткой. На пустом столе лежала подушечка, в которую было воткнуто с десяток иголок с нитками разных цветов. При виде Джи легкая улыбка заиграла на ее ярких губах, но глаза сохраняли прежнее выражение.
– Володечка, – протяжно сказала она, – вас-то я и ждала. А что это за отрок с вами? На вид – сущий поводырь, но да внешность-то обманчива – ему бы самому за кем-нибудь плестись.
Я обмер от странного ужаса, который она пробудила во мне этими словами. Они звучали как легкая издевка, и я подумал, сам не зная почему, что эта женщина может быть опасна. Я невольно сделал шаг назад и встал за Джи, выглядывая из-за него, как из-за угла большого надежного дома.
– Вы садитесь, – продолжала она нарочито певучим голосом, – вот и стулья там стоят.
Джи снял свою шинель и, повесив ее на вешалку, сел на один из жестких деревянных стульев; я сел немного позади Джи, чтобы оставаться в укрытии.
– Как дела у тебя, Гиацинта? – спросил он. – Встречаешься ли с кем-нибудь из наших?
– Давно уже никого не видела, – ответила женщина, положив вышивание на край стола, – поэтому и решила всех сразу увидеть, заручившись вашей поддержкой.
– Каким же образом я могу тебя поддержать?