Одержимый и Любовь - стр. 30

Вот это было время! Чистейшее чувство любви и привязанности. Оно всегда было взаимным, поэтому неудивительно, что спустя столько лет, Люба, у которой не было парней, спокойно меня приняла. 

Странно было, что она поступила в педагогическое училище. Но потом всё стало понятно. У них был художественно-графический факультет, и Люба — учительница ИЗО. 

Но по профессии не работает, а делает это…

В коробке лежат не совсем пирожные, скорее маленькие тортики с белым кремом изображающим постельное бельё. На них сверху — сладкие фигурки. На одном пирожном,раздвинув ноги,сидит девушка с пышной грудью, воспроизведённая с анатомической точностью, и у неё хорошо видно розовое влагалище. Перед ней стоит на коленях негр из шоколада, явно с преувеличенным членом.

На другом пирожном девушка стоит раком, и фигурка любовника, я так понял, при желании подвигалась к её кремовой попке.

Третье пирожное состояло из четырёх мужиков и одной белой конфеты с изящными формами, что навеяло воспоминание о моей общаге.

Я не знал, рыдать или ржать.

Ничего так богатенькие к чаю себе сладкое заказывают. Так и представляю, как языки лижут кремовые влагалища и сосут карамельные члены.

Но красиво. Просто шедевры в коробке для пирожных.

Понятно, почему к Любе на страницу не так-то просто добавиться.

Для меня происходящее — просто смех, для Любавы — полное расстройство. Она, видимо, скрывает от всех свою работу и стесняется её. Краснеет до корней волос, губы кусает и стоит передо мной, чуть не плача.

Какая же она открытая! Как не поиздеваться?

— Учительница начальных классов, — наигранно строго протягиваю я, покачивая в осуждении головой.

— Отдай, — стонет Люба. — Это моя работа.

— С педагогическим образованием, — продолжаю доканывать её, — занимается распространением порнографии.

У неё текут слёзы по алым щекам, и я смеюсь. Закрываю коробку и привлекаю девушку к себе.

Этот жест сам собой получается. Странно, что я раньше не думал её обнимать, только куда-то таскал и щупал.

Немного себя боялся. А нечего бояться, это так приятно, держать её в своих объятиях. Сладкая пироженка, фарфоровая куколка. И пахнет вкусно. 

Люба не сопротивляется, пластично и грациозно втекает в мой рельеф, полностью прижимаясь ко мне.

Абсолютная гармония тел!

 Неожиданно начинает рыдать, заливая мою куртку горючими слезами.

Я хочу её утешить словами, но вместо этого прижимаю её к себе свободной рукой и зарываюсь носом в её весёлый хвостик на макушке. Глаза закрываю. Жду наваждения с желанием утащить её в кусты.

А его нет!

Мне спокойно, хорошо и невероятно тепло. Целую её волосы, глажу по спине. Её запах убаюкивает. Слышу, как бьётся в груди её сердечко, и забываю на время, что грудь такая аппетитная и снится мне уже не первый год.

Есть возбуждение. Но не дикое, я спокойно с ним справляюсь.

Накатывает такая нежность, такое горячее чувство любви, что замираю и сам ощущаю, как сейчас расплачусь.

Но это нам не нужно, я буду сильнее.

Улыбаюсь, стараюсь заглянуть в её невероятные бездонные глаза. 

— Любава, не реви, я пошутил. Провожу тебя, — голос свой не узнаю, словно не я так ласково шепчу. С такой нежностью и заботой, что чувствую, как моя девушка успокаивается.

— Мне же надо как-то жить, — оправдывается Любава, вытирая слёзы краем рукава кофточки. — Они дорогие, вот я и решила, что можно.