Очень страшная книга Уланы Зориной. Вечный покой. Зарисовки безумного мастера - стр. 33

Руки мои тряслись, и я никак не мог заставить себя поднять хоть одну. Ту самую, в которой ходил ходуном железный фонарик. От усердия я прикусил язык и скривился от резкой боли.

Шепот был неразборчивым, но в нём явственно чувствовалась злобная радость. Вот он уже за спиной. Я крутанулся на пятках, словно гусар, и, пересилив свой страх, сделал укол фонарём. Но мой выпад прошел невпопад. Ведь это не сабля, а я не гусар. Однако порадовало уже то, что в освещённом орудием месте никого нет. Не успел я облегчённо вздохнуть, как шёпот всё же догнал меня.

По спине побежали мурашки, купаясь в холодных каплях липкого пота. Я обернулся в надежде увидеть лишь пыльный подвал и застыл.

В густой темноте кто-то был.

Фонарь выпал из вмиг вспотевшей ладони и покатился вперёд, замерев аккурат именно там, где я заметил движение.

И, о Боже! Из бледного пятна дрожащей пыли тянулись ко мне тонкие тени. Зыбкие, длинные, суставчатые. Они, словно лапки гигантского паука, всё время находились в движении.

Вытаращив глаза, я в ужасе отшатнулся. Куда-то сгинул мой молодецкий задор и вся лихая бравада. Остался лишь страх. Липкий, первобытный. Перехватывающий спазмами горло, сводящий живот.

Я хотел побежать, но ноги словно приросли к полу. Хотел закричать, но только захлопал беззвучно губами. А тени всё ближе. Вот они уже обступили меня как букашку. Замелькали перед лицом. Коснулись рубашки, штанов. Я стоял как безвольная статуя. Но когда что-то ледяное и склизкое коснулось щеки, разум мой переклинило. Я заорал. Орал громко, надрывно и самозабвенно. Дико, истерично, сгибаясь от нехватки воздуха и разрывая уже сплетённые вокруг меня путы. Я и не знал, что могу так кричать.

Зато стопор прошёл, и я наконец-то сдвинулся с места.

В тот момент я совсем позабыл, что могу убежать. Дверь в подвал оставалась открытой. Но вместо того, чтобы подумать, я как последний болван истерил словно девчонка.

Я лихорадочно крутился на месте, топал ногами и судорожно махал руками, пытаясь, избавиться от теней. А они, как живые, улучив момент, снова бросились на меня и ещё крепче скрутили. Будто бы этого было мало, парализующий холод медленно завладевал моим телом. Подобно яду гадюки, проникая под кожу, заставлял кровь застывать в моих венах. Я кривлялся и пыжился, но ничего поделать не мог.

В этот самый момент я увидел лицо. Старое, изможденное, с пустыми глазницами, из которых выглядывали длинные чёрные когти. Оно висело под потолком и улыбалось мне. А между сухих запекшихся губ сновал острый язык. То высунется, то снова исчезнет между зубов. Жёлтых, острых, пугающих.

Я судорожно сглотнул, не смея отвести взор. Казалось, даже тени перестали сжимать мою тушку.

– Ты не должен был видеть это, – прошипел голос. – Теперь ты умрёшь!

Я дёрнулся как сумасшедший, понимая, что на кону стоит моя жизнь. Но всё было тщетно. Прочные тени лианами скрутили меня и снова принялись тискать.

Кровь зашумела в ушах, дышать становилось всё тяжелее, а лицо смотрело на нас с потолка и ухмылялось.

Я кричал и вопил, молил о пощаде и угрожал смертной карой. Сулил золотые горы и даже тысячу маленьких мальчиков за одну мою жизнь, но путы не отпускали.

Я проклял тот час, когда решился шагнуть в этот рассадник мерзостных тварей, и вдруг ощутил перемену.