Очень страшная книга Уланы Зориной. Вечный покой. Зарисовки безумного мастера - стр. 27
Впереди, за оградой из плетеного прута, стоял низенький домик – крошечный, уютный, словно гнездышко, утопающий в зелени. У окна стояла она, хозяйка Варвара, и нервно теребила подол пышного белого платья. Уголки глаз её, как утренняя роса, блестели, но не от страха, а от невыносимой печали. Она слышала, как доброту её попирают лживые фразы, готовность помочь превращают в грех и во зло.
Крики становились громче, ближе. Толпа, будто стая хищных птиц, с остервенением рвалась к цели. В их глазах не было сочувствия, только жажда мести, неистовое желание уничтожить то, что пугало их невежество.
– Ведьма! – кричала старуха, тряся кулаком. – Ты отравила мою корову, ты украла у меня счастье!
– Лживая тварь! – выкрикнул молодой парень. – Она забирает у нас урожай! Она приносит лишь беды! В огонь её, не жалеючи! Спалим бесовское логово!
Женщина, покачав головой, поймала безумный взгляд парня. Не он ли молил её приворожить девушку, а она отказала. Вот и возмездие подоспело. А взгляд-то какой злобный, колючий. И улыбка кривая, торжествующая. Нет, этого не остановить мольбами. Нахмурилась ведунья, чуя колотящемся сердцем беду на пороге. Вот она, смертушка. А говорят, в саване да с косой. А вот поди ж ты, врут, оказывается.
В глубине глаз Варвары всколыхнулась бессильная горечь. Она не отрицала, не защищалась. Всё было напрасно. Эти люди не хотели слышать, не хотели понимать. Они предпочитали верить в чудовище, а не видеть ангела.
«О, Боже… – шепнула она, спрятав лицо в дрожащих ладонях. – Спаси их от тьмы в их же сердцах…»
Внезапно словно порыв ветра раздул огонь. Факелы, зажатые в потных руках крестьян, с треском вонзились в хрупкий прут ограды. Кометами золочёными полетели на крышу домика. Вдребезги расколотили единственное окно, раскидав слюдяные осколки бриллиантами в травушку. И вмиг дом превратился в пылающий ад. Дым черной тучей взметнулся в небо, заслонив солнце. Лес затих, словно в страхе перед бушующим пламенем.
Варвара столбом стояла ни жива, ни мертва. К мокрым щекам прижимала ладони. В голубых, словно лазурная синь чистого неба, глазах отражался безудержный танец голодного пламени.
– Как же так… Разве можно… Живое в огонь… – дрожали пересохшие губы. А вокруг искрами бросался вулкан. Подбирался всё ближе. Душил сизым дымом, опоясывал красным поясом.
Как же так получилось. Отчего же так быстро. Загнанным зверем Варвара металась по дому, заламывая руки в отчаянии.
– Не губите! – кричала она. – Не виновна я…
Охваченная огнем, пыталась пробиться она через пламя к двери, но огонь не пускал. Калёными прутьями сковывал, опутывал жгучими цепями, нестерпимым терзанием, не давая и шагу шагнуть. Ее белое платье превратилось в угольный бисер, спаявшись с кожей в шкворчащую рану, и только глаза, полные боли страдания, ярко светились средь огненной бури.
– Нет… Нет… – слабо шептала она запекшимися губами, но голос её потерялся в симфонии жара – Нет! – когда с последним вздохом вырвался её смертельный крик, толпа в ужасе замерла.
Миг, и поляну осветил яркий свет. Солнце, словно сочувствуя несчастной мученице, пробилось сквозь чёрный дым и озарило пожарище своим ярким жестоким светом. В это мгновение каждому крестьянину почудилось, что в пламени они видят не ужасное чудовище, погубившее скот, а ангела, чьи крылья были обожжены их же руками.