Очень странные Щеппы - стр. 19
– Это ужасное извинение.
Эразмус расстроенно нахмурился. Взяв у Поппи свой блокнот, он открыл его на странице со стихотворением.
– Третье четверостишье: «Чепчик ты себе найди, на ночь надевай».
– «Или быть кудрям седым, – продолжила Поппи, – скажешь им прощай».
– Случившееся с Вэнди Покс имеет какое-то отношение к этим Щеппам из твоей книжки. Это не может быть совпадением, – мрачно заявил Эразмус.
Поппи откуда-то знала, что он прав, и ей стало не по себе. Что, если в исчезновении Вилмы Норблс тоже были виноваты эти Щеппы? И в исчезновениях всех других детей, упомянутых бабушкой?
– И что ты собираешься делать? – спросила Поппи.
Эразмус достал из кармана книгу о шифрах и криптограммах, которую читал в приёмной врача.
– У всего есть система, и каждая загадка имеет отгадку. Не существует такого кода, который нельзя взломать. Иначе это уже был бы не код. Так что я собираюсь расшифровать это стихотворение и узнать, что именно происходит и почему.
Поппи задумалась.
– Ты дружил с этой Вэнди Покс или как?
– Даже близко нет, – фыркнул Эразмус.
– Что ж, это очень мило с твоей стороны, что ты хочешь узнать, что с ней произошло, но я не понимаю, зачем тебе это.
– Я люблю загадки. Мне нравятся задачи, которые занимают и будоражат мой мозг.
– А я люблю детективы – ну, знаешь, Агату Кристи, Честертона и прочих в этом духе, – осторожно призналась Поппи. Не самое глубокомысленное заявление, но ей показалось важным сказать что-то значимое.
– Ну, в реальной жизни ты не можешь приступить к следующей главе и надеяться, что всё образуется, – тихо заметил Эразмус. – Остаётся лишь уповать на то, что эта страница для тебя окажется не последней.
Черчилль громко захрюкал.
– Что такое, Черчилль? – ласково спросила Поппи, подходя к нему.
– Он тебе не ответит. Он мини-пиг.
– Он что-то нашёл! – воскликнула Поппи, опускаясь на колени в грязь у кромки воды.
– Трюфель или ещё что-то? Я как-то видел, как в нашем гастрономе, «У Робеспьеров», купили трюфель за девяносто два фунта. Мама хотела устроиться туда на работу.
Эразмус присел на корточки рядом с Поппи. На земле и даже на поверхности воды поблескивало что-то синее, какой-то порошок. Мальчик достал из кармана пустой спичечный коробок и с помощью листика ловко загрёб внутрь немного таинственного порошка.
Кто-то наблюдал за ними из леса, из-за корней самых высоких деревьев, пока ребята шли назад в город.
– Оно думает! Мальчишеское оно думает! – зашептал один из наблюдателей голосом, что был понятен лишь червям и насекомым. – Оно думает, замышляет, просчитывает и интригует! Оно вполовину слишком умно!
– И девчоночье оно, – подхватил второй наблюдатель. – Книжка всё ещё у девчоночьего оно. Книжка, которая говорит. Книжка, которая приведёт к себе.
– Следите за ними в оба, – сказал третий голос. – Скоро мы полакомимся их сладкими сердцами.
Шесть
На следующий день, то есть в воскресенье, бабушка во время обеда спросила Поппи:
– Что это у тебя в волосах, милая?
У них на обед был сыр и кусочки хлеба, которые они отрывали прямо от буханки.
Поппи коснулась затылка.
– А, это тот гребень, я нашла его среди твоих пуговиц.
– Нет, – пробормотала бабушка и заставила её повернуться спиной, – там что-то ещё.
Бабушка вынула из волос Поппи гребень и положила его на стол рядом со своей десертной вилкой.