Очень полезная книга - стр. 43
– …А может, как-то не заметили и свернули?
– ОДНА ДОРОГА, говорят тебе! Некуда было сворачивать. Скорее, обсчитались днями. У меня, к примеру, все в голове уже перепуталось: что вчера было, что позавчера – не помню.
– Да я вроде считал…
– Вот именно – вроде!
– Не кричи на него, он тебе ничего плохого не сделал, – вступился за снурла Кьетт, и Ивану стало стыдно: нашел, в самом деле, на ком досаду срывать! – Не заблудились мы и дни не перепутали. Просто двигались не так быстро, как привык граф, вот и выбились немного из графика. Ничего страшного.
– Правда? – облегченно вздохнул Влек.
– Ну конечно! Даже не сомневайся!
«Немного» – это оказалось три дня. Лишних три дня в чужом мире! Втайне Иван был готов рвать и метать, но воли нервам больше не давал. Потому что сам виноват, из-за его собственной придури вляпались.
…Всего час отделял их от границы, когда из придорожного леска вынырнули трое, встали поперек дороги с арбалетами на плече. Худые, узколицые, длинноволосые, с клыками, когтями и большими глазами, мрачно сверкающими в осенней мгле. В общем, не требовалось становиться этнографом, чтобы издали признать в них соплеменников Кьетта Краввера.
– Ну-у-у, – с досадой протянул тот, – вылезли! Щас начнется!
– Думаешь, у них злые намерения? – В испуге снурл осадил коня, затоптался на месте.
– Я не думаю, я знаю. Мародеры. Я эту породу носом чую!.. Ладно, не назад же возвращаться. Прорвемся. Хорошо, я цегром не пренебрег тогда… Эй, чего надо, уважаемые?
Нолькров вежливое обращение не смягчило. Они взяли оружие на изготовку. Правда, еще не успели заметить, что наконечники их коротких стрел как-то странно обвисли и закапали, будто не из стали, а из воска были отлиты, и этот воск теперь таял. Зато Иван заметил и приободрился. А Влек подумал отрешенно: «Это же страшно сильная магия – вот так растопить металл!»
– Силы надо, – последовал ответ. – Снурла отдашь, тебя и человека пропустим.
Краем глаза Иван заметил, как припал к конской шее несчастный Болимс Влек.
– Шакалите? – Кьетт растянул губы в неприятной, жутковатой ухмылке, она ему очень не шла. – И Закона не боитесь?
– Мы сами себе Закон! – Они прекрасно понимали друг друга, нолькры разных миров.
– А! Ну так я и думал! – кивнул Кьетт и, обернувшись к спутникам, нарочито громко объявил: – Все прекрасно, их можно убивать!
Сразу три арбалетных болта полетели ему в грудь. И, отскочив, попадали наземь. А что они могли еще сделать, без наконечников-то?
– Ай, как больно! – сказал Кьетт с издевкой.
Тогда мародеры прыгнули.
То, что творилось дальше, по стилю больше всего напомнило Ивану страшную кошачью драку. Четверо нолькров – трое против одного – катились по дороге визжащим клубком, то распадающимся на миг, то сцепляющимся снова. Больше никакого оружия, только собственные когти, рвущие плоть врага, только клыки, ищущие чужое горло. И не было никакой возможности вмешаться в эту дикую свалку, помочь своему – слишком стремительно, глазом не уследишь, а главное, не по-человечески все происходило. Еще никогда в жизни Иван не чувствовал себя таким растерянным и беспомощным. Кьетта он мысленно уже похоронил и думал только об одном: надо скакать прочь во весь опор, надо хотя бы снурла увести, спасти… Думал, но с места так и не сдвинулся. Топтался бессмысленно, вцепившись в рукоять. Потому что другая часть сознания надеялась: а вдруг случится хоть секундная заминка в драке, и тогда он дареным мечом… Можно подумать, он умел с ним обращаться!