Очень (не) обычная история - стр. 17

— Я вас не просила, — шипит она в ответ и поправляет шапку. — И деньги у вас явно не последние.

Я не маньяк, но сейчас мне явно хочется придушить эту... Крылову. Медленно так, с фантазией. Возможно, конечно, сначала трахнуть, а потом уже придушить.

— Да, не просила. Но если бы не я, то ты бы сидела в вонючем обезьяннике, — рычу я, из последних сил сдерживая ярость.

— Можете высчитать эти деньги из той суммы, которую вы мне должны, — дерзит в ответ Анна со взглядом обиженной королевы.

Нет, я скоро чокнусь с этой кареглазой аварией.

— Значит так... — Я беру ее за ворот пуховика, разворачиваю к себе и вдруг тону в этой темной бездне. Но возвращаю самообладание: — Это последний раз, когда я трачу свое время на ерунду.

Я говорю вроде бы строго, а сам чувствую, как меня уносит куда-то далеко.

— Я постараюсь, — выдает она, глядя на меня с вызовом.

Я на несколько секунд замираю, затем отпускаю Анну и хлопаю водителя по плечу:

— Закинь сначала эту, — киваю в сторону девицы, — в клуб, а потом меня в офис.

— Я вам не «эта» и не «та», Егор Владимирович! — Она недовольно складывает руки на груди. — У меня вообще-то имя есть. И если вы не забыли, меня зовут Аня.

— Я помню, — отвечаю я уже более спокойно и стараюсь даже не смотреть в ее сторону.

5. 5.

Анна

Я сажусь в машину и посильнее закусываю щеки, чтобы сдержать рвущуюся изнутри дурацкую улыбку. Благодарность и счастливый трепет — это именно те эмоции, которые берут верх над моим разумом. Ему не все равно. Господи, ему не все равно на меня. Он лично приехал спасать меня. Хотя мог бы отправить для этого кого-то другого. Хотелось от всей души поблагодарить его. И когда мы шли по коридору, и когда выходили из участка. Даже сейчас, в машине, очень хочу, но не успеваю, потому что Громов открывает рот, и из него на меня начинает литься гадость.

Да кто ему, вообще, дал право так себя со мной вести?! А еще он не называет меня по имени, будто я не человек, а так какое-то дешевое приложение, представитель низшей касты. Хотя он и понятия не имеет, кто мои родители.

По дороге на работу в моей голове мысли крутятся словно кабинки колеса обозрения. Я ругаю то себя, то Громова, то эту гадину цыганку. Вот на кой мне нужен был тот кошелек? Это же не у меня его вытаскивали. Сидела бы себе тихонько, как остальные пассажиры, и проблем было бы меньше. Борец за справедливость, блин! Ладно, вдохнула — выдохнула. Надо выключать режим «медленно звереющая Аня».

Автомобиль заезжает на территорию клуба. Я не жду, когда мне откроют дверь, открываю ее сама и выхожу на улицу.

— Анна, — Громов смеряет меня строгим взглядом, — повторяю второй и последний раз: пожалуйста, без происшествий! Еще раз вытаскивать твою задницу я сегодня не готов.

Я ничего не отвечаю. Просто разворачиваюсь и гордо иду к черному входу. А что мне остается делать?

На работе целый день слышу, как по углам перешептываются девочки, бросая косые взгляды в мою сторону. На удивление одна Валя ведет себя спокойно и миролюбиво, время от времени разгоняя этих сплетниц.

— Ты не обращай внимания, — говорит она, продолжая заниматься работой. Ставит корзину с бельем перед сушильной машиной.

— Я стараюсь, — отвечаю я и заливаю жидкий порошок.

— Они просто завидуют. — Она начинает забрасывать постельное белье в барабан.