Очарованная призраками - стр. 19
– Но мама сказала…
– Да-да, знаю я, что сказала тебе мать. – Моргана вздохнула и покачала головой. – Но она ведь не всезнающа, так?
Об этом я никогда не задумывалась. До того момента я и предположить не могла, будто моей матери может быть что-то неизвестно. Разве не поэтому она устанавливала столько правил? Не поэтому всегда осторожничала? Она наверняка знала о том, о чем мне не довелось.
– Ты ведь не во всем ее слушаешься, не правда ли? – продолжила Моргана, внимательно следя за выражением моего лица.
Это звучало довольно безобидно, но уголки ее рта приподнялись, словно на самом деле это был не вопрос, а вызов.
– А ты свою? – спросила я прежде, чем успела об этом подумать. Память о королеве была еще слишком свежа в моей голове.
Улыбка Морганы не дрогнула, но она прищурилась и спокойно произнесла:
– Игрейн была матерью Моргаузы и Артура. Но я никогда не считала ее своей. Она всегда больше любила Моргаузу и никак этого не скрывала. Меня это не особо расстраивало, ведь я была любимицей отца, в тот год, что мы прожили вместе. Так мне рассказывали – сама я не помню. Ты о нем вряд ли что-то слышала – после войны никто не поминает неудачников. Отец любил меня, потому что знал: во мне течет его кровь, – продолжала Моргана. – Мать меня боялась – по тем же причинам, почему и все в этом проклятом месте. Поэтому они боятся и тебя тоже.
Она кивнула в мою сторону, чего я совсем не ожидала.
– Меня никто не боится. – От одной мысли мне хотелось рассмеяться. – Они смеются за моей спиной. Обзывают меня и…
– И почему же они все это делают, как думаешь? – оборвала меня Моргана. – Они знают, что ты другая. Они поняли это той ночью и теперь знают, что ты от них отличаешься. И лекарство матери держит тебя в клетке. Послушная девочка… Но ты другая, и это приводит их в ужас, поэтому они пытаются умалить тебя. Превратить из проблемы в удобство. Они знают: если загнать тебя в угол, ты никогда не поднимешься во весь рост. Они знают, что, если тебе удастся это сделать, ты превратишь их жизнь в руины.
Она говорила так уверенно… хотя сама не знала меня. И я до сих пор не понимаю, почему Моргана это сказала. Я спрашивала ее об этом, но она пожимала плечами и объясняла: ей показалось, будто это пойдет мне на пользу. Она, конечно, была права, но я сомневаюсь, что она сообщила мне всю правду. Думаю, какая-то часть ее узнала меня. Так же, как и часть меня узнала ее. Может, мы обе просто чувствовали себя ужасно одинокими. Может, она тоже во мне нуждалась.
– Совсем на меня не похоже, – пробормотала я. – Ты ведь знаешь, какая я.
– Я вижу лишь девочку, которая боится собственной тени и никак не выйдет на свет. Девочку, которая закрывает глаза на всю несправедливость, которой ее обливают. Девочку, которая во всем слушается маму и никогда не задает ей вопросов.
Ее слова пронзили меня подобно отравленным стрелам. От этого они менее правдивыми не стали.
– До Авалона я была такой же.
Она произнесла название острова как молитву. Как обещание. От одного только слова во мне поселилась странная тоска, которую я не могла понять. Она походила на грусть по отцу, по братьям, по нашему дому в Шалоте. Но как я могла скучать по месту, где никогда не бывала?
– Тебе бы там понравилось, Элейн. – Впервые за все то время, что я видела Моргану, она выглядела по-настоящему счастливой. – В Великом озере есть остров, но с берега ты его не заметишь. Ты не увидишь его, пока не ступишь на его землю, пока не узнаешь его тайны. Там нет замков и башен, только хижины из ветвей и деревьев и небольшие дома в скалах. Там нет дворов, королей и королев, там ты можешь быть свободна. Можешь бежать по лесу, и плавать в озере, и в реке, и делать все, что тебе только захочется, и никто тебя не остановит. Кроме разве что Нимуэ.