Очарование жертвы, или Не дождётесь! - стр. 27
— Учебный корпус, — предположила Ингра. — Постучим. Сторож должен быть.
— Спит наверняка, — вздохнула я.
Кали, не выдержав неизвестности, рванула вперёд и, пока мы тащились по аллее, подбежала к дверям. На её стук и крики никто не реагировал. Мы с Ингрой в растерянности остановились.
— Слышишь? — напряглась подруга. — Музыка вроде.
Я тоже уловила доносившиеся из глубины парка звуки:
— Вечеринка?
Приободрившись, я потянула чемодан в обход здания. Раз играет музыка, должны быть и слушатели. Нам помогут!
Подруги вскоре догнали меня. Обойдя корпус, чуть в стороне мы увидели освещённую четырьмя огромными кострами площадку, в центре которой на возвышении играл струнный квартет, на лавочках перед сценой сидели парни и девушки, некоторые из них покачивали поднятыми вверх фонариками. Оставив вещи в кустах, мы подошли к ближайшему костру и замерли, наслаждаясь исходящим от него жаром.
Музыка была волшебной. Сначала солировала виолончель — её низкие звуки будили в груди печаль, потом запел альт, добавляя тепла, и зазвенела скрипка, отзываясь колокольчиком радости в висках. Захотелось смешаться с остальными зрителями и покачиваться в такт, но сил отодвинуться от пламени не было.
— Садитесь!
Обернувшись на голос, я увидела светловолосого лохматика, смущённо смотревшего себе под ноги. Парень — на вид мой ровесник — принёс нам лавку.
— Спасибо! — Ингра и Кали уселись, я продолжала стоять, наблюдая, как незнакомец подбрасывает в огонь полешки.
Мне всегда нравились именно такие: среднего роста, коренастые, задумчивые...
А Женя… Стройный брюнет под метр девяносто — исключение. Лучше бы мне о нём не вспоминать. Женя — отец Дани.
Мы познакомились в театре. Я пришла с классом — тогда училась в девятом. Сидели мы с Алёной и Ритой в центре четвёртого ряда и спорили о назначении громоздкой спирали в глубине сцены — занавес был раздвинут. Луч прожектора выхватил правую кулису, оттуда показался молодой человек в элегантном костюме классического покроя. Красивым голосом он стал рассказывать предысторию, вводя зрителей в нужное эмоциональное состояние. Наверное, Женя был талантлив, во всяком случае, меня он совершенно потряс.
Больше брюнет с вьющимися волосами на сцене не появлялся, что меня весьма опечалило. Второй раз я увидела его в буфете уже после спектакля. Девчонки потащили меня выпить кофе, пока остальные толпились в раздевалке. Я караулила столик, Алёна и Рита стояли в очереди. На идущего мимо красавца из спектакля я вылупилась не хуже деревенской простушки, увидевшей жирафа в зоопарке. Перехватив изумлённый взгляд, молодой человек остановился и с улыбкой спросил:
— Понравилось?
— Вы артист? Разве артистам можно в буфет?
Он улыбнулся ещё шире:
— Хочешь за кулисы проведу?
Так я сбежала от подруг. Женя устроил мне экскурсию по служебным помещениям, познакомил с исполнителями главных ролей, показал, как работают осветители и звукорежиссёр. Было безумно интересно.
Потом он провожал меня домой. Увы, актёрская карьера у Жени прерывалась. Сразу после института его приняли в театр, но сначала нужно было отслужить в армии. Парень чувствовал себя одиноко: город чужой, знакомых, кроме коллег из театра, никого. Мне стало его жалко, и я взяла да и пригласила в гости: в ближайшее воскресенье намечалось небольшое семейное торжество.