Объятия тьмы - стр. 17

– Ребекка, я и так тебе поддавался, зачем мне тогда было тебя обгонять? Посмотри, к чему привело твое недоверие, – со мной говорил очень красивый мальчик, с синими, как васильки глазами, и темно-каштановыми волосами, такими блестящими, почти черными.

– Прости-и-и, – протянула я и разрыдалась.

– Ничего страшного, просто в следующий раз, когда я попрошу, ты остановишься и завяжешь шнурки, – он помог мне встать и осмотрел мои колени и ладони с внимательностью взрослого. – Это надо промыть водой.

– Я не умею завязывать шнурки, – и я с размахом вытерла нос рукавом.

– Давай я завяжу. Смотри, вот два шнурка, так?

– Так, – шмыгнула я носом.

– Держишь их вот так, потом делаешь из них крестик. Вот так. Теперь шнурок, который сверху, подкладываешь под низ и снова делаешь так, чтобы он смотрел вверх. Теперь затягиваешь.

– Угу.

– На, попробуй теперь сама, – я села на дорожку. – Так, так, молодец, а теперь затяни покрепче. Смотри, у тебя получилось, даже лучше, чем у меня. Теперь снова берешь эти же концы шнурков, только делаешь из них такие вот петельки, ясно.

– Да, Исти, – меня переполняет желание научиться чему-нибудь новому.

– Молодец, – мальчик ослепительно мне улыбается, и я улыбаюсь ему в ответ. – А теперь завязываешь эти петельки между собой, как только что завязывала.

Я взяла петельки и сделала, как он сказал. Меня переполняет восторг и я бросаюсь мальчику на шею.

Ух, интересно. И что это был за мальчик? Невероятно красивый мальчик, это точно. Похоже, мы были друзьями, но потом он исчез. Куда?

В целом, забавное воспоминание, особенно, если учитывать, что я до сих пор завязываю шнурки точно также.

Я вылезла из ванны и закрутилась в полотенце.

Когда я вышла, я снова плюхнулась на кровать. Очень многие воспоминания вместе с этим стали на свое место, и голове стало гораздо легче.

Я вспомнила, как исчезали царапинки и синяки, стоило мне только до них дотронуться. Да и много еще чего странного. Я, конечно, вспомнила далеко не все, но у меня было такое чувство, что с механизма внутри моей головы сдули пыль и заменили шестеренки. Потому что теперь этот механизм исправно заработал, и мне стало значительно легче.

Надо одеваться и показаться, наконец, на люди.

Да, надо. Я давно приметила рядом с кроватью стул, на котором висело очень красивое бело-красное платье, но мне совершенно не хотелось его надевать.

Напротив кровати стоял шкаф, и я пошла, поискать что-нибудь из своей одежды. Я открыла шкаф, и была весьма удивлена. Сплошные платья! В пол! Кажется, я уже тоскую по кедам. Не то, чтобы я не любила платья, просто мне не нравились длинные и пышные. Да и все они как одно были бело-золотыми. Только фасон разный. К счастью, я заметила свой красненький чемоданчик и рюкзак на дне шкафа. Я вытащила их оттуда. Не найдя джинсов, я надела брюки кремового цвета и бежевый свитер без горла. Я, было, собралась почитать мамин дневник, но в комнату вошла Элизабет:

– О, ты проснулась, прекрасно – казалось, она была в отличном настроении. На ней было голубое платье до колена, медно-рыжие волосы были собраны в высокую прическу. – Тебя заплести?

– Да, было бы неплохо.

– Ого, столько волос. И что мне с ними делать? – Лиззи пропустила мои волосы сквозь пальцы.

– Однозначно не обрезать, – шутя, сказала я.