Общее место - стр. 18

– Сейчас, – Мамыра закрыла глаза, вытерла другой рукой пот со лба. – Что скажешь, Шур?

– Клубится что-то, – прошептала дочь. – Как будто камень в ручей брошен, ил взбаламутился, но не уносит его почему-то, словно другой родник со дна пробился.

– Точно так, – выдохнула ее мать. – Ну, это пока что не смертельный недуг. Не волнуйся парень. Ручку заводную в тебя вставили, а вот руки к ней пока что не приложили. Однако подумать придется…

– Так мне идти или разворачиваться? – спросил я, представляя, куда это в меня могли вставить заводную ручку.

– Если бы вам разворот следовал, сейчас бы Рыжик в вашу ногу вцепился бы, – хмыкнула Шура.

– Давай, Шура, будем на «ты», – попросил я. – Мне так проще. Так мне идти?

– Иди, конечно, если тебе не верить, то кому тогда? – с улыбкой вздохнула Мамыра и словно спохватилась. – Погодь. Я слышала, что у тебя домовой приблудный квартирует. Не хочешь поделиться?

– Это уже к маме, – пожал я плечами. – Домовенок, что надо. Фемистоклом зовут, и дом ищет. Но они скорешились вроде с мамой. Хотя я и не ожидал.

– Я позвоню Надюшке, – задумалась Мамыра. – Ей домовой сейчас ни к чему, только лишние хлопоты, а нам защита понадобится. Ой как понадобится.

«Надюшке!» – удивился я, заходя в дом.

Кажется, открытия продолжались.

В гостиной, которую Мамыра тут же обозвала горницей, по углам царил полумрак, зато в центре стоял большой круглый стол, укрытый льняной скатертью с кружевом по кольцу, а над ним висела люстра с желтым абажуром, под которым – я специально заглянул – светили вполне себе современные светодиодные лампы.

– Экономия, – объяснил Вовка, в шесть рук вместе с Лизкой и Шурой накрывая на стол.

– Прошу присаживаться, – объявила Мамыра, обнимая за плечи оробевшего Толика. – Ты не тушуйся, парень. Я тебя поддерживаю, чтобы не оступился, а не в зятья тащу, хотя давненько не встречала такого удальца. Как же к тебе грязи не прилипло? Сколько уже годков-то? И какого ты внутреннего устройства?

– Двадцать пять, – почему-то охрипшим голосом сказал Толик. – Устройство, как и у всех… людей, а так-то… Автомобильный техникум, армия. Слесарил с годик, купил старый фольксваген, что пришлось у Федора Семеновича оставить, потом прибился вот. Уже четыре года как… ландшафтным дизайном занимаюсь с ребятами. Рулю, в смысле. Не понял я насчет грязи. Приходилось копаться, отчего ж. Есть секреты, чтобы потом руки бензином не портить.

– Не о той я грязи, – засмеялась Мамыра.

– Опять любимчика нашла, – хмыкнул, усаживаясь, Леня. – Мы что ли грязны?

– Вы не грязны по уму, – скривила губы Мамыра. – По выбору, по нутру, что с годами складывается, по родителям, по знаниям, по ремеслу. А так, чтобы от природы, редко бывает. Человек, что чистый лист, что напишешь, то и будет.

– Тут можно поспорить, – расплылся в улыбке Вовка. – Может, и чистый лист, да разница есть, что за бумага. Кстати, мелованная ничего не гарантирует.

Леня сдвинул рукав, нажал на золотые часы и над столом раздался мелодичный звон.

– Звонок для учителя, – отчеканил Козлов. – Оставайтесь в классе! Записывайте домашнее задание. Метафоры!

Все рассмеялись, и Вовка громче прочих.

– И природных праведников трясина засасывала, – стала серьезной Лизка. – Все зависит от того, как ломать будет. И кто.