Обретенная любовь - стр. 22

Елена отстраняется и обхватывает руками мое лицо. Я смотрю на нее: она так исхудала, на лице – печать произошедшего. Теперь я точно никогда не пожалею, что избил их всех.

– Прости меня… Мне так жаль. Это все моя вина, – лепечет моя львица.

Я целую ее, чтобы прервать этот поток. Черт, Елена, мне тебя так не хватало. Так сильно не хватало! И не говори ерунды, ты ни в чем не виновата!

Мое тело требует передышки, дышать становится тяжело. Мне нужно лечь, ребра изнывают от боли. Елена пугается и отрывается от меня.

– Черт, Тиг, ты как? – шепчет она.

Сейчас в ее взгляде нет никакой дерзости, одна лишь паника. Она выглядит такой слабой. Я глажу ее по щеке свободной рукой. Я бы очень хотел ей сказать, что все хорошо и что не о чем беспокоиться, но слова не идут. Так что я отвожу взгляд и опираюсь о кровать. Елена дрожит. Я тяну к ней руку.

– Иди ко мне, детка.

Тон не слишком уверенный, но, по крайней мере, я сказал хоть что-то. Она подходит ближе и касается моего лица.

– Болит?

Я отрицательно качаю головой, но ее не провести. Елена хмурится. А потом наклоняется и покрывает поцелуями мои синяки. И каждая гематома получает от нее свою долю волшебного исцеления. Затем Елена спускается ниже, к груди, и даже повязке на левом боку достается немного ласки. Мне так больно, что я непроизвольно морщусь.

– Прости-прости, – нежно говорит львица.

Вдруг как гром среди ясного неба открывается дверь. Дьявол, я совсем забыл про того копа, что дежурит в коридоре. И как она вообще смогла пройти мимо него?

Я толкаю ее в сторону ванной, но Елена огибает кровать и исчезает под ней как раз в тот момент, когда входит полицейский. Если он ее увидит, я ничего не смогу сделать – я ведь все еще прикован к этой чертовой кровати.

– Чего вскочил? Ты должен оставаться в койке, ясно? А не то я и ноги тебе пристегну, – угрожает он.

Ох, слава богу, легавый ее не заметил!

Мы смотрим друг на друга, и он назло мне резко включает свет. Я жмурюсь и опускаюсь на кровать. Пусть подавится!

– Ложись, – командует он.

Он меня бесит, но я подчиняюсь. Приходится поступиться гордостью, лишь бы он поскорее свалил. Я ложусь, кряхтя от боли – ничего удивительного в моем состоянии. Как только я оказываюсь в кровати, коп пронзает меня презрительным взглядом и идет осмотреть ванную.

– Ты где-то достал мобильный? Я слышал голоса.

Напряжение нарастает. Он возвращается, так и не заметив Елену. Я практически готов благодарить Бога, когда полицейский, наконец, собирается уходить. Свет гаснет, хлопает дверь. Тишина. Кажется, я не дышал все это время. Елена выжидает еще несколько секунд и, поскольку больше ничего не происходит, поднимается на ноги, тоже щурясь.

Я смотрю на нее с вопросом. Елена отвечает одними губами: «Устала». Я всматриваюсь в дверь, а затем подаю знак, чтобы она ложилась на кровать вместе со мной. Если это наша последняя встреча, хочу быть рядом как можно дольше.

Елена забирается в мою постель и пристраивается рядом. Рука, прикованная к койке, ложится рядом с ее бедрами. Свободной рукой я глажу все, до чего могу дотянуться. Первой оказывается щека, влажная от слез. Моя львица дрожит. Я с трудом натягиваю одеяло. Она мне помогает, но каждое мое движение отзывается болью – это ужасно.

– Мне так тебя не хватает, – шепчет она.