Обреченные. Путь в огонь - стр. 13

— Торк, ты долго еще? — буркнул пехотинец.

— Сейчас-сейчас Алиус, — сказал тот, вытаскивая из сумки какой-то котелок, который мешал ему в поисках. Торк отшвырнул его в сторону, и тот случайно плюхнулся на ногу одного из инквизиторов. Он инстинктивно схватился за меч, но, подавив злобу, убрал его обратно в ножны.

— Но однажды жизнь курицы прервал обычный мужик с ножом. Для чего? Чтобы поесть, скажете вы. Но я отвечу на этот вопрос по-другому. Чтобы продлить собственную жизнь, хоть ненадолго. В этом и заключается вся ирония нашего существования. Чтобы жить самому и даровать жизнь потомкам, нужно постоянно отнимать ее у кого-то другого. На севере даже есть племя иргунов, они обучены древнему искусству, как передавать жизненную энергию от одного человека к другому.

— Мне нет дела до темного языческого ритуала! — рявкнул инквизитор еще более раздраженно, потому что Торк случайно разбил о котелок содержимое нескольких колб.

— Торк, какой же ты идиот! Ты вообще понимаешь, насколько это дорогущие снадобья? Многие собирали, высушивали и терли травы в ступках, чтобы ты обесценивал их труд! Ты вообще осознаешь, что обесценивание чужого труда — это маленькое убийство?

— Мне казалось, что светоносец с окунем на щите должен быть нем как рыба, а ты тараторишь без умолку, — скривился главный из охранников.

Ведьма даже готова была согласиться с ним. Этот странный лекарь действительно говорил слишком много. Однако ее не покидало ощущение, что делает он это с какой-то целью. Что он задумал?

— Окунь говорит лишь о том, что я способен стиснуть зубы под пытками. Ни раскаленной кочерге, ни плетке с вплетенными частицами слоновой кости, ни стальному быку не выпытать из меня ни единого слова. Уж поверьте, племя иргунув, о котором я говорил, может потягаться в этом деле даже с вами, святой отец, — голос Рудхарта утратил привычную веселость и стал каким-то тоскливым, но в то же время в нем угадывались металлические нотки. — У них было много пленных. Простые пехотинцы и один-единственный светоносец — я. Нужно ли говорить, что знания в этой голове были для них куда ценнее? — мужчина постучал указательным пальцем по виску, а его помощники едва заметно напряглись. — Простых пехотинцев содержали в весьма неплохих условиях. Там было тепло и очень даже уютно. Их хорошо кормили, только раз в пару дней приходили иргуны и уводили одного из них. Назад никто не возвращался, потому что их жизненные силы передавали мне. Когда я думаю об этом, мне кажется, что после четвертой жизни им стало интересно, как долго я продержусь. Двенадцатый пехотинец оказался последним. Жертвовать своими соплеменниками они не стали. Зато я, проведя среди них много времени, кое-чему научился. Одной простой истине: жизнь бесценна!

Ибриен показалось, что последняя фраза послужила сигналом. Торк, который так неуклюже копался в сумке, на деле оказался очень проворным. Его рывок к инквизитору занял лишь мгновение. Нож полоснул по горлу, и служитель инквизиции пал замертво. Вечно зевающий Алиус при очередном зевке очень ловко выхватил кинжал, покоившийся в рукаве, и отправил его промеж глаз другому охраннику Ибриен. Третий хотел закричать, но Торк уже вогнал нож ему в живот. Кровь полилась изо рта, и он мешком осел на землю.