Обращение в слух - стр. 38
Я говорю (мы вышли с заведующим нашим) – я говорю ему: «Лёнь, что это? Война?»
Он: «Не знаю…»
И прямо с тех пор и поехало. Революции, путчи, расстрел Белого дома, беспредел весь бандитский… Ну такой беспредел – просто!.. Практически каждый день привозили – кого подре́зали, кого расстреляли: из ружья, из гладкоствольного оружия очень много было ранений… Наркоманов везли: дежуришь – привозят, ещё привозят… Очень много везли поездной травмы…
Тех, кто попал под поезд?
Ну да. С Минского везли шоссе, с Можайского: очень много было аварий. Ранения…
У нас совмещал один врач, реаниматолог-анестезиолог. Однажды у него было двадцать две операции за ночь. На двадцать третьей операции ему стало плохо…
Двадцать две операции – за одну ночь?!
Только за одну ночь, да. Аппендицит, ущемлённая грыжа, желудочное кровотечение, ножевые ранения, разрыв селезёнки, разрыв печени, в сердце ранение было…
А есть какая-нибудь, я не знаю, техника безопасности? Ограничения?
Ну а как, какие ограничения, если везут этих больных?
Я помню, тоже всю ночь оперировал-оперировал – и утром надо было сдавать дежурство.
Вхожу, сидит профессор – и надо ему докладывать: поступил такой-то больной с таким-то диагнозом, сделано то-то и то-то… И так про каждого больного. И на вопросы, которые профессор задаёт – надо на все эти вопросы ответить.
Помню, зашёл в эту залу, у меня во-от такие две пачки историй… Сидит профессор – а у меня просто сил нету. Я хлоп эти пачки перед ним, говорю: «Вот здесь поступившие, а это вот наблюдающиеся… всё!»
Все посмотрели на меня… «Ну ладно, идите…»
Да лихое было время, что говорить…
Помню случай, из Кирова приехали работяги продавать лес. Поселились в гостинице, на территории… там у нас есть такой Старый Городок.
Продали этот лес, и с деньгами вырученными должны были на следующий день уезжать. И, видно, кто-то навёл на них.
А жили на первом этаже. Ночью человек пять или шесть туда залезли, в масках, с оружием, стали их грабить.
А мужики оказались здоровые. Маски эти все с них посрывали, – ну и у них у самих тоже там оказалось: у кого ружьё, у кого ещё что-то…
Короче говоря, всех скорая привезла – и грабителей, и пострадавших. Тринадцать или пятнадцать человек в общей сложности.
Вот это было шоу! Сидят все вместе в перевязочной – и милиция тут, и мы в присутствии милиции оказываем помощь… Вот это надо было снимать!
«Вот этот! – один кричит, показывает на другого. – Вот этот в меня стрелял!»
Тот: «Да ла-адно…»
«Что ладно тебе?! Что ладно?»
«Да ладно, сиди…»
«Ты, – говорит, – сам сейчас у меня посидишь!»
(А здоровые мужики-то – и те, и эти.)
«Ты сейчас, – говорит, – посидишь у меня! Я тебе… подожди, меня перевяжут, мы сейчас с тобой выясним…»
Милиция им обоим: «Всё, хватит! Выяснили уже!»
Смешно было.
Но, конечно, только со стороны…
V. Норма жизни
– Помнишь немцев, – обратился к жене Дмитрий Всеволодович, – немцев в Тае? Мы с Анной Вадимовной, – пояснил он Лёле и Фёдору, – позапрошлой зимой ездили в Тайланд, на остров Самуй. И соседи у нас были немцы. У них было любимое развлечение. Они садились с утра – все толстые, красные, плюс тридцать два на дворе, – открывали газету, какой-нибудь «цайтунг», всегда на последней странице, и страшно ржали. Мы думали, там анекдоты какие-то, немецкий юмор… Выяснилось, они читали прогноз погоды! «Франкфурт – минус пять!» И все: «Га-га-га!» А кругом пальмы, море, кокосы, плюс тридцать два… «Гамбург – минус одиннадцать»! «Га-га-га!!» И вот каждое утро так развлекались…