Обожженные изменой. Только позови! - стр. 8
Въезжаю под арку и торможу около соседнего дома. А возле нашего рядком стоят скорая, пожарная и полицейский ГАЗ.
«Что там, твою мать!» – бегу к дому. И обалдело пялюсь на подъездную дверь, перевязанную полосатой предупредительной лентой. Подныриваю привычно. Жму руки знакомым лейтенантам.
– Что там? – рычу воинственно. – Кто-нибудь пострадал?
– Да пока спокойно все, Борис Николаевич… – разводит один руками, а двое других отводят глаза. Мутная история. Квартиру мою вскрыли? И Василиса видела воров? Теперь ей угрожают?
«Хрень какая-то!» – взлетая по лестнице, перебираю в голове варианты. Лифт отключен. Но если работают спецслужбы, то это правильно.
Киваю каким-то парням, толпящимся на лестничных клетках. И добравшись, наконец, до своей квартиры, в ужасе смотрю на привязанную к двери гранату.
Это что за прикол, на хер?
– Начальство где? – мажу взглядом по молодому оперу.
– У соседки. Вроде ее рук дело. – Кивает на приоткрытую дверь Димировской квартиры. – Вас ждут, чтобы гранату обезвредить. И баба эта должна дать показания. Сергеич ее додавит на чистуху, не сомневайтесь!
Кого додавит? Василису? Да с какого фига!
В душе поднимается ярость. Кто посмел девчонку тронуть? Она явно не при делах!
«Обалдеть, поворот. Нашли крайнюю», – думаю, ощерившись.
Пытаюсь понять, кто это такой бесстрашный объявил мне войну? Кому жить надоело? Или это с Дальнего Востока ветром надуло? – перебираю в башке варианты и никак не могу определиться.
– Добрый вечер, – не разуваясь, прохожу на кухню. А там уже за стеклянным столом восседают районный майор и мой бывший напарник Геннадий Сергеевич Капитонов. Щеки алеют, лоб лоснится, а глаза горят азартно.
– Привет, – подскочив, пожимает мне руку. – Пойдем, выйдем, – шепчет еле слышно.
Пропускаю его вперед, а сам впиваюсь взглядом в Василису, понуро сидящую напротив. Она на меня даже не смотрит. Вытирает ладошкой слезы, пьет воду большим глотками.
Довел Генка девочку, вот же сука!
Кошусь на разложенные на столе бумаги, поднимаю взгляд и натыкаюсь на огромные умоляющие глазища.
Приедь я на десять минут позже, и Генка бы додавил. Он умеет. Повесил бы на Василису гранату. А там уже ничем не поможешь. Сразу автоматом накручиваются статьи – незаконный оборот оружия, прочая хрень и статья о терроризме. Не отмажешься. Лет на пять как минимум потянет. А пацана куда? Он же не переживет разлуку с матерью.
Старая застарелая рана ноет по привычке. На собственной шкуре испытал, каково это ребенку – без матери остаться. И пусть все давно закончилось, но я и врагу не пожелаю… Да и не враг мне Василиса!
– Ты на девчонку нахлобучить решил? – выйдя, смотрю в упор на майора.
– Да больше некому, Борь, – вздыхает он. – И соседи говорят…
– Нет, она не могла, – категорически мотаю головой. – И мотивов у нее нет.
– Из личной неприязни, или по глупости. Да мало ли, Борь. Мне только ленивый не доложил…
– Слишком примитивная версия, Гена, – со всей серьезностью надуваю щеки. – Если сейчас закроем соседку, то настоящего злоумышленника точно не найдем.
– И что тогда? – расстроенно смотрит на меня майор. Замирает напряженно. Хоть мы с ним в одной весовой категории, но я по должности выше стою. Поэтому со мной особо не поспоришь.
Да и я прекрасно понимаю, о чем он думает. Глухарь светит. А он никому не нужен. Вообще никому.