Оборотни Эдинбурга. Рыбка для медведя - стр. 31

— Неправда! — возмутилась Маккензи.

— Рыдала, когда он себе, как там её, ну вот эта его жена…

— Мэган, — буркнула девчонка.

— А говоришь, что неправда! — поддел, угорая от её отрицания.

— При чём тут… Что? Все знают, как её зовут! И с чего вдруг я фанатка принца Гарри.

— Потому что даже моя сестра сходит по нему с ума, и рыдала, когда он на этой своей, Мэган? Да? Вот, женился. Пару суток стенала в подушку что-то вроде “эта стерва ему не пара!” А сестра, хочу заметить, вдвое его младше!

— Твоей сестре двадцать? — уточнила Маккензи.

— А говоришь, что не фанатка! Как жену зовут знаешь, сколько ему знаешь, даже дату рождения наверное назовёшь, — продолжал над ней издеваться.

— Да ничего подобного! — сопротивлялась изо всех сил рыбка. — Все знают, сколько ему лет!

— Я не знаю, — ответил. — Как эта информация мне в жизни поможет?

Она открыла рот, потом закрыла. Смешная, правда, сил нет.

— Сможешь снять? — я кивнул на спину.

Маккензи опешила, прикусила губу, потом неуверенно кивнула. Сделала ко мне шаг, осторожный такой, словно сейчас сожрать её попытаюсь. И признаться была именно такая мысль, потому что не мог ничего с собой поделать, хотелось её… дьявол… обижать?

Вспомнил слова Джини о том, что малышка притягивает уродов, которые делают ей больно. Вот же, твою мать, бля, и я такой же?

Она осторожно стала снимать с меня пластыри, фиксирующие повязку.

— Давай, не стесняйся, рыбка! Сорви и дело с концом.

— Просто… больно же будет, — прошептала девчушка.

— Не будет, дёргай, — она подцепила пластыри, всё равно неуверенно потащила на себя и я резко повёл корпусом вперёд, срывая повязки.

Девчонка всхлипнула, словно я с неё их сорвал.

— Сильно там?

— Да, — отозвалась она, замирая на ране, ручки тряслись, губы тоже.

— Насколько сильно? — уточнил, оборачиваясь к ней.

— Вот так, — показала она мне руку с растопыренными пальчиками.

— О, это не сильно, — отмахнулся я, погружая рану в воду. — Корки сошли?

— Да, кровь течёт, — прошептала Маккензи.

— Хорошо, — умылся, открывая воду и спуская грязную, ставшую розовой. — Пошли лечить. Кстати, твою тоже надо посмотреть, — заметил вставая.

Она тронула рукой шею, снова смущаясь и отворачиваясь от меня.

Как ни странно, но девчонка собралась и хоть и аккуратничала, но обработала раны на спине и помогла забинтовать рану на руке.

— Теперь ты, — я обернулся к ней, снял пластырь, с облегчением видя, что несмотря на наши приключения, рана начала подсыхать. Обработал и заклеил новым пластом пластыря. — А теперь остальное в рюкзак убирай, — дал указание и собрав мусор, пошёл в ванную, чтобы выкинуть, вернулся, а она сидит в обнимку с рюкзаком и рыдает.

— Рыбка? — и вот уже какой раз вижу эти её слёзы, но снова передо мной маленькая девочка, хрупкая до невозможности, подняла на меня глаза, чистые, прозрачные, внутри всё скрутило. — Что случилось?

Она попробовала сказать, но не получилось, протянула мне руку с этим её китом-убийцей дурацким, которого я из машины забрал.

— Да что ж такое, — сделал к ней шаг, садясь рядом. — Что тут-то не так? Знал бы, что ты рыдать так будешь, оставил бы его…

Но она замотала головой, пытаясь сказать, сжимая со всей силы эту игрушку свою.

— Что, малыш? — погладил по лицу, не хотел трогать её, потому что меня от прикосновений к ней херачило нещадно, боялся не сдержаться, смести её в преисподнюю, откуда сам определённо в этот мир явился.