Оболтус - стр. 25

— Но это обязательные меры? Я могу просто приходить к нему… — её голос звучит настолько несчастно, что мне становится её почти жалко. Почти.

— Хорошо, — поникают её плечи. — Я поняла. До свидания.

Она отключается, но, видимо, у неё все не очень хорошо с восприятием, потому что девчонка втыкает в одну точку. Она хоть дышит?

— Эй, — зову, — так где моя кровать?

— В коридоре на коврике, — шипит, после делает два глубоких вдоха и отрезает, — моя кровать состоит из двух. Нужно двигать.

Э-э-э? Чего? Как это из двух?

Непонимающе на неё смотрю, и, закатив раздраженно глаза, она подходит и командует:

— Встань.

Поднявшись, наблюдаю за тем, как она откидывает одеяло, простыни, ещё одеяло… Боже, зачем столько одеял? В итоге эта принцесса на горошине добирается до матраса и скидывает его. Вот теперь я понимаю, что она имела в виду.

Мастерица, однако.

Заграбастала себе две койки вместо одной. Что на это сказал её сосед или соседка? И, кстати, почему она живёт одна? Этот вопрос вылетает у меня непроизвольно, но она отвечает:

— Потому что у меня была договоренность с комендантом.

— А я думал, ты соседа съела.

— Очень смешно, — ворчит и принимается двигать кровать.

Безусловно, я тот еще козел, но таскать женщине тяжести в моём присутствии не позволю. Тут уж сказывается мамино воспитание.

— Отойди, женщина, — отодвигаю её в сторону и двигаю кровати.

Она расположила их таким образом, что они стоят посередине, образовывая одну. За минуту расставляю их к стенам. Кажется, в этой каморке стало еще меньше места.

— Надеюсь, что ты взял с собой постельное белье, потому что я не собираюсь давать тебе свое, — с отвращением выплевывает.

— Не переживай. Я бы у тебя и не попросил.

— Если ты уж собираешься тут жить, то запоминай правила, — важно изрекает, складывая руки на груди.

Это смешно. Она действительно думает, что я собираюсь следовать каким-то там правилам?

— Во-первых, никаких девушек в этой комнате.

— Даже тебя? — ухмыляюсь. Только первое правило, а уже осечка.

— Кроме меня, конечно! — рявкает. — Не таскать сюда никаких подружек. Я не собираюсь потом проводить здесь дезинфекцию. Во-вторых, — загибает палец, — убирать за собой. Я не позволю мою комнату превратить в хлев.

Как будто он и так им не является.

— В-третьих, не смей трогать мои вещи. В-четвертых…

Без понятия, сколько у неё этих гребаных правил, но когда у неё заканчиваются пальцы на руках, а возможно, и на ногах (я не особо слушал) и она замолкает, я растягиваю на губах кривую усмешку.

— Теперь, полагаю, моя очередь? — встав, подхожу к ней, возвышаясь на полторы головы. По сравнению со мной эта девчонка просто кроха (ага, это она с виду такая беззащитная, но я-то знаю, какая у нее твердая коленка). — У меня есть одно правило: никаких чертовых правил. Запиши это себе на лбу, солнышко, чтобы вспоминать каждый чертов раз, когда будешь смотреться в зеркало. А теперь, будь добра, покажи мне, где в этом сарае душ.

— Сам найдёшь, — пихает меня в плечо (рука у неё реально тяжёлая) и начинает застилать свою кровать.

Сам так сам.

Пожав плечами, достаю из чемодана полотенце, банные принадлежности, скидываю найки, носки и надеваю тапки, после чего выхожу из комнаты.

Длинный коридор не везде освещается. Видимо, кто-то лампочки повыкручивал. Ванну я нахожу почти сразу. Точнее душ. Возле него стоят несколько парней. Хочу уже протиснуться мимо них, но меня хватают за плечо: