Оболтус - стр. 24
— Ч-что? — заикается, закрывает глаза, начинает шептать себе что-то под нос, затем открывает и взвизгивает. — Что ты тут делаешь?
— Судя по всему, живу, — хмыкнув, завожу свои чемоданы, кидаю сумку под ноги и, присвистнув, выношу вердикт, — ну и халупа.
Чудовищные розовые обои на стенах, неровно положенный линолеум, стол, два стула, холодильник, микроволновка, большой шкаф, который не закрывается. Прекрасно. Просто, мать вашу, прекрасно. Это комната меньше, чем мой толчок. А еще здесь только одна кровать.
Обычно я не против поспать (читать как переспать) с симпатичными девушками, но, боюсь, эта мегера оторвет мне член, если я лягу рядом с ней.
— Где ещё одна кровать?
Она моргает. Один раз. Второй.
Качает головой, проводит рукой по густым, цвета шоколада, волосам и нервно смеется.
— Какая еще к черту кровать? — вдруг вскидывает голову. — Выметайся отсюда!
— Прости, солнышко, — злорадно ухмыляюсь, — но отец отправил меня под полный контроль няньки.
Девушка фыркает, откладывает ноутбук и встает с кровати. И все это проделывает, не сводя с меня пристального взгляда, как будто к ней забрался вор или маньяк, что само по себе смешно. Во-первых, что тут воровать? А во-вторых, ей-то и бояться маньяка. Уже сочувствую тому бедолаге, который попробует на нее напасть. Я встретился с этой сумасшедшей всего раз, а теперь не могу избавиться. Да маньяк сбежит от неё в Магадан! И то не факт, что она его и там не достанет.
Скептически за ней наблюдаю, пока она одной рукой тянется к телефону на столе, а другой завязывает полы своего розового махрового халата.
Как будто я до этого не успел рассмотреть все её прелести, в самом деле! И как будто я до этого не видел женских ног и сисек без лифчика. Похоже, она та еще скромница.
— Я собираюсь позвонить Александру Александровичу, — объявляет, поджав строго губы.
— Валяй, — хмыкаю и заваливаюсь на кровать.
Что? Я же сказал, что только с ней не лягу.
Пока девчонка яростно бьет пальцами по экрану, я закидываю руки за голову и зеваю. Вряд ли отец скажет ей что-то новое. Во всяком случае, я слышал это несколькими часами ранее.
— Александр Александрович, доброй ночи, — звучит ее напряженный голос, — ваш сын заявился ко мне со своими чемоданами и…
Очевидно, сейчас отец ей читает ту же лекцию, что и мне. После того, как вчера Сэм отказался мне помогать, заявив, что кто-то же должен заставить меня высунуть голову из задницы, я поехал домой и надрался в хлам. Отец снова меня нашел в том же положении, что и вчера, забрал ключи от квартиры и приказал собирать чемоданы. Конечно, я мог бы поехать к матери и пожаловаться, что Зайцев-старший слетел с катушек, но это не по-мужски. В конце концов, наши разборки — это исключительно наши разборки.
«Моё терпение закончилось. Сегодня же собираешь чемоданы и переезжаешь в общежитие» — отрезал он.
«А если не перееду?» — вальяжно спросил я.
«Тогда отправишься в армию. Там-то из тебя точно человека сделают».
На этом, собственно, и закончился наш разговор. Все вопросы были исчерпаны.
Ладно. Черт с ним. Я действительно собрал свои чемоданы и поехал в этот сарай.
Вы думаете, я так просто сдался?
Трижды «Ха»!
Я сделаю так, что эта истеричка с крокодильими слезами на глазах будет умолять моего отца её уволить. Это все из-за неё. Я уверен, если бы эта стерва не появилась в моей жизни, то все не перевернулось бы с ног на голову.