Обольщение смерти - стр. 29

– Но ты ничего не сказал мне.

– Убежище еще не закончено, – объяснил Рорк. – Хотя уже открылось. Там живут люди, которых персонал называет гостями. Но нужно завершить кое-какие детали, реализовать кое-какие программы. Мне нужно… – Он осекся. – Я ничего не говорил, потому что не был уверен, что тебе понравится.

– Во всяком случае, название мне нравится.

– Уже хорошо.

– А не нравится мне то, что ты ничего не сказал мне, а ведь я могла бы тобой гордиться… Я бы и сама не пошла в такое место, – сказала Ева, заметив взгляд Рорка. – Потому что он пугал меня ими, говорил, что это большие темные ямы, а я боялась темноты не меньше, чем его самого. Поэтому я бы не пошла туда. Но другие пойдут.

Рорк поднес ее руку к губам.

– Да.

– А теперь посмотри на себя, дублинский беспризорник. Столп общества, филантроп, настоящая совесть города…

– Перестань!

– Крутой парень с большим и добрым сердцем.

– Ева, замолчи, а то стукну!

Ева рассмеялась и откинулась на спинку стула, довольная тем, что печаль мужа исчезла. Кажется, она неплохо осваивала профессию жены.

– Так, сначала ты меня трахнул, потом накормил. Теперь мои низменные инстинкты удовлетворены, и я хочу поработать.

– Прошу прощения за напоминание, но, кажется, кто-то обещал затащить меня в постель.

– Это может подождать. Я хочу проверить кое-какие догадки и поработать с фиктивным счетом, который использует этот малый. Кстати, тебе ничего не говорит название «La Belle Dame» – «Прекрасная дама»?

– Китс.

– Что?

– Плебейка! Не что, а кто. Джон Китс. Английский поэт-классик девятнадцатого века. У него есть поэма «La Belle Dame Sans Merci». Что означает «Прекрасная безжалостная дама».

– Откуда ты все это знаешь?

– Что, удивилась? – Он засмеялся, потянул Еву за руку и заставил встать. – Я принесу тебе эту поэму, а потом мы возьмемся за работу.

– Я не нуждаюсь…

Он зажал ей рот поцелуем.

– О чем ты говоришь? Ты пытаешься доказать, что можешь обойтись без помощи гражданских лиц, а я считаю, что в этом есть свои преимущества. Мы с тобой спорили двадцать минут, а потом выяснилось, что я могу найти нужные данные быстрее, чем ты. Одна голова хорошо, а две лучше. Это позволяет экономить время.

– Ладно, – скрепя сердце согласилась Ева. – Но если я увижу, что ты хвастаешься, то дам тебе хорошего пинка.

– Кто бы сомневался…

«У них нет моего портрета». Когда по его спине начинали бегать мурашки, он снова и снова твердил про себя это.

«У них нет моего портрета, поэтому они не смогут меня найти».

Он по-прежнему мог безбоязненно ходить по улицам, ездить на такси, ужинать в ресторанах, посещать клубы. Никто не станет показывать на него пальцем и не побежит за полицией.

Он – убийца, но ему ничто не грозит.

Собственно говоря, его жизнь ни в чем не изменилась. И все же страх преследовал его.

Конечно, это был несчастный случай. Ошибка в дозе, вызванная вполне понятным избытком энтузиазма. Если смотреть на случившееся объективно, то женщина была виновата не меньше, чем он сам.

Даже больше.

Когда он произнес эти слова вслух, яростно грызя ноготь, его товарищ только вздохнул.

– Кевин, если ты собираешься повторять одно и то же, лучше уйди. Это здорово раздражает.

Кевин Морано, высокий молодой человек двадцати двух лет, заставил себя сесть и начал стучать наманикюренными пальцами по подлокотнику кожаного кресла. У него было гладкое лицо, спокойные голубые глаза и русые волосы средней длины.