Облако возмездия - стр. 42
– Да, в чем?
– В обычные дни здесь и выбрать не из кого. Либо военные, либо уголовники. Первые всегда заняты, вторые свободны, пока на свободе. Скукота.
– Так почему бы не уехать отсюда?
– Я же сестру не брошу.
– Вместе с ней.
– Вот в этом-то и проблема. Я не могу с ней, я не могу без нее…
– Странно, мы разговариваем, как будто давно знакомы.
– Я тебя знаю. Ты Феликс Нетрой.
– Я не об этом.
– А о чем тогда? Кстати, можешь звать меня Эвой.
– Эвой? Ты – Эва? Не могу о себе сказать того же. В смысле, я не Адам.
– Нет, ты не Адам…
Так, мирно беседуя, перекидываясь словами, полными, как им казалось, сокровенного смысла, они постепенно, но неумолимо, накачивались виски. Собственно, они оба были довольно крепки по части выпивки, поэтому не об опьянении речь, оно, если имелось, так незначительное. Речь о переходе в иное состояние сознания, которое сродни просветлению, когда смыслы приближаются, становятся выпуклыми, почти осязаемыми, когда кажется, что еще одно усилие, и все тайны раскроются, станут доступны и понятны. Пространство вертелось вокруг них блистающим коконом. Порой Нетрою казалось, что они находятся внутри елочной игрушки, огромного зеркального шара с блестками, за тонкими стенками которого взлетали салюты и вспыхивали прожектора. И, что удивительно, ощущение приближения праздника, главного события ночи, нарастало. Казалось, еще немного, и что-то прекрасное, сказочное неминуемо произойдет. В эти волшебные мгновения они ощущали почти мистическое единение, будто кружились, взявшись за руки, глядя глаза в глаза. Это был их отдельный мир, в пределы которого кроме них никто не мог проникнуть.
Пока один все же не смог.
Откуда ни возьмись, появился в своей железнодорожной тужурке Елистрат Дролов. На взводе. Зол. Воспаленный глаз жжет, порождая дымы и всполохи.
– Изменяешь! – без предисловий и прелюдий начал он прямо с обвинений.
– Извини, Елистратушка, сегодня не твой день, – откликнулась Эвелина Висбальдовна.
– И ночь не моя?
– И ночь не твоя.
– Вот увидишь, тебе не понравится.
– Не попробуешь, не узнаешь.
– Лучше меня не найдешь!
– Мне известны твои достоинства.
– Но тебе подавай большего, да?
– Другого подавай. Иногда ведь и головой работать нужно, Елистрат. Ради разнообразия.
– Ты…
– Не говори того, о чем завтра пожалеешь.
– Я…
– Довольно, Елистрат, уходи!
– Сука!
В этот момент Нетрой стал тяжело подниматься из-за стола, но Эвелина властным мановением руки его остановила. За спиной у сраженного презрением Дролова возник метрдотель и положил руку ему на плечо. Елистрат резким движением ее сбросил. Выставил показавшийся невероятно длинным указательный палец в сторону неверной своей любовницы и, покачивая им, повторил веско:
– Сука.
После чего повернулся и, раскачиваясь и оступаясь на негнущихся ногах, ни на кого не глядя, никого не замечая по пути, удалился.
– Ты чего полез-то, гусар? – спросила Феликса Эвелина, когда сверкающая сфера вновь замкнулась вокруг них и понемногу начала раскручиваться.
– Так он же это, сукой тебя обозвал!
– Но ведь это правда, – улыбнувшись, она накрыла горячей ладонью его нервически подрагивавший кулак. – Я и не скрываю.
– Только не при мне, – заявил он ультимативно.
– Я не давала тебе такого права, лезть за меня в драку.
– Ну, это право у меня от рождения. В драку мне ничьего разрешения не надобно.