Обитель духа - стр. 34
На полу перед святыней была расстелена пушистая шкура ирбиса – снежного барса. Ицхаль опустилась на колени и закрыла глаза. Она привыкла проводить здесь долгие часы. Все здесь было ей родным, вошло в ее плоть и кровь, – каждый выступ на стенах, каждый узор на полу. Здесь ей явились первые видения, здесь она проводила первые ритуальные голодовки и тонула в неясных образах, кружащихся вокруг нее. Здесь познала пронзительную радость обладания силой, с какой не сравнится никакое из плотских наслаждений. Совет дал ей все необходимые знания, но идти она могла только по своему собственному пути – таков был закон школы Гарда. Ицхаль считала этот закон мудрым.
Ее последние упражнения лежали в области изучения возможностей ментальных двойников. Ицхаль пока не очень хорошо умела управлять своим двойником на дальних расстояниях, но у нее уже довольно хорошо получалось в пределах одной-двух ли. Она может попытаться… проверить свои способности…
Ицхаль начала повторять молитвы, призванные увеличить концентрацию. Постепенно чувствуя, как теряют чувствительность конечности, Ицхаль сосредоточилась на том, чтобы «выпустить» двойника резким сокращением брюшины. Последние несколько месяцев ей начало это удаваться все лучше и лучше, и сознание при этом оставалось все более ясным.
Ицхаль сейчас пребывала «с двойником» и потому это ее сознание фиксировало взгляд на себя, сидящую со скрещенными ногами перед начертанным на стене знаком, со стороны. Ицхаль еще ни разу не удавалось ощущать себя «с двойником» настолько отчетливо. Она знала, что двойники бесплотны и передвижение по воздуху не представляет для них никаких проблем. Ощущая восторг и тянущую пустоту, она поднялась на восходящем потоке сквозь дыру в потолке.
Йоднапанасат – столица Ургаха – лежала перед ней, поблескивая золотом дворцовых крыш, огоньками зажженных лампад и белым камнем, из которого возводились здания и которым мостили дороги. Город производил грандиозное впечатление на нищих обитателей равнин, – казалось, он парит над долиной, над лежащими у подножия плоскогорья равнинами, над миром… Усуль – Дорога Молитв, по которой перемещались паломники, белой лентой струилась, обнимая бока головокружительных вершин, и заканчивалась на огромной квадратной площади перед Цитаделью – дворцом князей. Ицхаль с ощутимым усилием рассталась с желанием взмывать все выше и выше, в тугую, черную, ледяную пропасть разреженного горного воздуха, и направила себя дорогой лонг-тум-ри. В состоянии двойника, как оказалось, можно много заметить. Например, сила, управлявшая лонг-тум-ри, буквально сочилась из него и еще не успела рассеяться. Ицхаль отчетливо видела ее красноватые потеки на каменном полу. Словно светящийся след, они вели ее, пока она не оказалась у личных покоев брата. Оттуда слышались невнятные голоса.
Как проходят сквозь стены, Ицхаль пока не понимала. Она ощутила нечто, похожее на головокружение, или, скорее, напряжение. Ментальное тело будто бы стало плотнее, осталось прикосновение каких-то шершавых полотен, – и она оказалась по ту сторону двери.
Лонг-тум-ри стоял перед ее братом. Алый огонь бил изнутри него, как факел, обтекал фигуру, дрожал, заставляя мальчика поминутно дергаться и вздрагивать. Князь взял у него из рук письмо из темно-желтого пергамента, сломал печать и затем прошептал что-то ему на ухо.