Обещанная демону - стр. 39
— Я вижу тьму, которая идет за ними, — простонал его отец. — Они были здесь. Их нечистым колдовством тут все полно… Неужто их много? Неужто забежали вперед и поджидают меня здесь?!
Артур с отцом переглянулись. В глазах их отражался страх, и, вероятно, занятые вопросом спасения собственных жизней, они не обратили внимания на то, что невесты среди вальсирующих гостей не было.
***
Эрвину, Тринадцатому, были чужды человеческие чувства. Симпатия, привязанность так точно. Но влечение к девушке — иррациональное, необъяснимое, — заставляло его совершать такие поступки, понять которых он сам не мог.
Обнимая ее тонкую талию, кружа девушку в танце, он удивлялся тому, что спас ее от гусениц и одновременно лишил себя ее крови и силы.
«Это ведь было так легко — получить ее, — думал он, разглядывая склоненное личико смущенной девушки и чувствуя необъяснимое волнение в своей душе. — Подчинить своей воле, сделать своей рабыней. Измучить, истерзать кошмарами. Превратить в покорную слугу, беспрекословно исполняющую мою волю… так отчего нет? Что мешает мне сейчас вспороть когтями ее хрупкую плоть и обрести силу?..»
Ответ был очевиден — ничего не мешает. Никто не защити бедняжку. Не сможет. Не успеет. И все же… Эрвин чувствовал тепло ее тела сквозь ткань платья, слышал учащенный от волнения стук ее сердца. Он склонялся к ней, вдыхая аромат ее кожи, такой сладкий и манящий, и… нет, не мог. Не мог выпустить из души зверя, который растерзал бы девушку.
Темная сущность его была словно чудовищный пес, посаженный на цепь. Она рвалась, она жаждала крови, но что—то останавливало ее в самый последний миг.
«Неужто Помеченная?» — гадал Эрвин, разозленный непонятным волшебством, которое не позволяло ему причинить девушке ни малейшего вреда.
Волшебство сандаловой палочки вместе с бабочками наполнило зал благоуханием восточных духов. Гости от этого сделались расслабленными и умиротворенными, танцы их — неспешными и плавными. Элиза, вальсируя с Эрвином, сама не поняла, как очутилась за пределами зала, сначала на террасе, а затем и в саду, среди розовых кустов. Бабочки, разлетевшиеся по саду из раскрытых окон и дверей, таинственными огоньками порхали над цветами, и восхищенной Элизе казалось, что она попала в сказку.
— Вы подарили мне сказку, — прошептала она, оглядывая сад в праздничных огнях. — Спасибо. Но нам не стоило покидать гостей. Могут сказать… могут подумать… люди могут подумать о нас нехорошее. Вы ведь женаты, граф? Что, если пойдут слухи? Они вам совсем ни к чему.
— Нет, — холодно и жестко произнес Эрвин. — Не женат. С чего вы взяли?
Элиза смутилась. Она сама не знала, чего в ее вопросе было больше, желания оттолкнуть его или разузнать, есть ли та, которую он обнимает на законных основаниях. Его ответ принес странное облегчение ей, и Элиза вздохнула слишком уж откровенно.
— Вы слишком красивы, чтобы быть одиноким, — промямлила она, едва соображая, что говорит.
Эрвин молчал, все так же крепко сжимая талию девушки, хоть музыка была уже далеко и почти не слышна. Он потянулся было к ее губам, но его жадные объятья напугали ее, и Эрвин, словно почувствовав это, тотчас разжал руки, отпуская на волю самого прекрасного мотылька этой ночи — Элизу.
— Вы боитесь меня? — прямо спросил он, все так же пристально глядя на отступающую от него девушку.