Обещания, которые мы собирались сдержать - стр. 3
Клянусь, у меня сохранилось смутное воспоминание о том, как она прижимала к моему лицу подушку, а я задыхалась. Неужели такое на самом деле было? Или это лишь плод не на шутку разыгравшегося воображения?
Я до сих пор не знаю наверняка.
Хотя я несколько раз вызывала ее на разговор, обличала в том, что она со мной сотворила, она делает вид, что наших душераздирающих споров никогда и не было, – и я следую ее примеру. В предпоследний год обучения в школе у меня чуть не случилась передозировка, причем на сей раз по моей собственной вине, а не по вине моей матери, и вот тогда она прекратила весь этот фарс. Все это представление.
Всю мою жизнь мама чертовски убедительно играла свою роль. Она не просто актриса, ей за лицедейство награда полагается. Вечно строила из себя исступленную, обезумевшую от беспокойства мать, которая не в силах помочь своей бедной больной дочурке. Я не сразу поняла, что происходит, но первые подозрения у меня появились лет в восемь.
В восемь.
Тогда я моментально выбросила подобные мысли из головы. В конце концов, никто не захочет признаваться себе, что его мать творит с ним что-то настолько ужасное. Я и представить себе не могла масштабы ее жестокости, а потом осознала простой факт: она хотела, чтобы я умерла.
Вот только почему? Потому что это гарантировало бы ей внимание? Я не смогла придумать другой причины. Отец пренебрегал ею. Мой брат избегал ее, а моя сестра притворялась, что матери попросту не существует.
Так что она сосредоточила все свои дьявольские потуги на мне. В ее собственной жизни царил настоящий хаос, и лишь меня она все еще могла контролировать.
Ирония заключалась в том, что, когда я чуть не умерла, это произошло из-за решения, принятого мной самой, а не из-за маминых действий. Я тогда предала лучшую подругу, разрушила наши отношения и просто обезумела от горя. Казалось, жить дальше не имело смысла. Вся моя жизнь представлялась мне огромной ложью – так я тогда думала.
А теперь выясняется, что у моей матери до сих пор имеются на меня далеко идущие планы: она снова намерена отправить меня на смерть, только теперь совершенно другим способом.
– По крайней мере, я предоставила тебе варианты, – продолжает она. У нее холодная улыбка, расчетливый взгляд. – Давай. Выбирай.
Вся эта сцена разворачивается в мамином кабинете в пентхаусе на Манхэттене, хотя место действия можно было выбрать любое – этой битвы было не избежать. Мы постоянно сталкиваемся лбами, постоянно спорим, с самого моего детства. Мы будто попросту не умеем общаться по-другому – только разрывая друг друга на куски.
Мой старший брат Уит всем сердцем презирает нашу мать – настолько откровенно, что у нее перехватывает дыхание каждый раз, когда он прогоняет ее от себя (иными словами, часто). Каролина, моя младшая сестра, с головой окунулась в обучение балету – благодаря этому ей не приходится сражаться с вечными мамиными попытками контролировать всех и вся. Каролина уехала из дома в тринадцать и с тех пор не возвращалась.
Прошло уже много лет. Меня всегда забавляло, что она выбрала балет – самую жесткую, самую косную форму танца на свете, – и все равно Каролина нашла в нем свободу. Вот какой деспот наша мать, если только дать ей волю.
А я дала. Именно у меня все комплексы и проблемы – из-за отношений с матерью, из-за нехватки ее любви. Именно я вечно пытаюсь добиться от нее внимания, одобрения, принятия. Она чуть меня не убила, а я все равно люблю ее. И буквально жажду ее любви в ответ.