О личной жизни забыть - стр. 40
Одна из методик его обучения состояла в том, что одну и ту же книгу его заставляли читать и переписывать по несколько раз, чтобы сначала он понимал хотя бы общий смысл, потом мог усваивать часть текста, дальше еще больше и наконец процентов девяносто изучаемой книги.
Сегодня это был «Тарас Бульба», по которому он наедине с учительницей писал диктант.
– «…Бульба был упрям страшно. Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями…» Успеваешь? – спрашивала учительница, немолодая уже женщина с красиво уложенными на затылке волосами.
– Ольга Александровна, а почему эти тексты только из девятнадцатый век? – составив сначала эту фразу в голове, с сильным акцентом поинтересовался Алекс. – Разве в наше время в Россия совсем нет хорошие тексты?
– Да как бы тебе сказать? Сейчас все так перевернуто с ног на голову, что лучше опираться на старую, проверенную временем русскую классику.
– А казаки, паны, светлицы, хаты – это тоже очень нужно?
Она ответила не сразу.
– Ты хочешь потом бегать в библиотеку и непонятные слова по толковому словарю проверять?..
В класс не вошла, а ворвалась Даниловна.
– Ольга Александровна, а можно я у вас посижу?
Учительница строго посмотрела на нее.
– Только тебя тут и не хватало!
– Вы хотите, чтобы я обиделась и пошла хулиганить? Вот я не хочу хулиганить, а вы заставляете.
Ольга Александровна слегка встала в тупик от такой логики.
– Ты же Копылову мешать будешь?
– Он справится! – уверенно заявила староста.
– Ну что с тобой делать? Сиди.
Даниловна села на приличном расстоянии, знаками показывая, что она ниже травы, тише воды.
Алекс с трудом подавил улыбку. Учительница покачала головой и вернулась к диктанту.
«…оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников, когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек…» Написал?
– Сейчас. «…отважен человек»… – Копылов старательно писал.
– А он правда делает на странице уже не тридцать ошибок, а двадцать пять?.. – Терпения Даниловне хватило ненадолго.
Ольга Александровна гневно замерла. Потом подошла к Алексу и протянула руку. Он послушно отдал ей то, что успел написать. И не глядя на гостью, учительница вышла из класса.
Алекс с укором посмотрел на старосту.
– Ну что я такого сказала?! – искренне недоумевала великовозрастная шалунья.
– У тебя кожа, наверно, как у слона.
– Э! Э! Фильтруй базар!.. Ну иди, еще извинись перед ней за меня. С тебя станется.
– А-а! – Алекс с тем же безнадежным выражением, что и учительница, махнул рукой, мол, что с тобой говорить.
Они вышли в коридор.
– Между прочим, тебя сегодня с вещами увозят, – сообщила девушка. – Вскрылись твои старые преступления, и все – прощай, Алекс!
Он остановился и обалдело на нее уставился.
– Да ты что, шуток не понимаешь. – Даниловна по-дружески толкнула его в плечо. Это было едва ли не первое ее прикосновение к нему, но Копылов даже не заметил этого. – За тобой куратор приехал. Куда-то тебя везет на все лето. Мне сказали тебя собрать.
Куратор? Всю весну о нем было ни слуху ни духу. И вот снова нарисовался.
Они прошли на крытую галерею, соединяющую учебный корпус со спальным.
– А как же экзамены? – вспомнил Алекс.